Да, котёночек, это я ))

Очередная порция моей брендятины:

Глава третья. Что мы ищем в этой жизни?

Инга приветливо встретила гостей. Девочки были очень дружны с ней. Элис любил у неё бывать, принимал участие в постановках "Лунных бликов", и кое-кто из девочек даже думал, что они с Ингой непременно поженятся. Но если и так, то ни Элис, ни Инга явно не форсировали события.
- Ну, девочки, делитесь своими бедами, - произнесла Инга глубоким контральто.
- Да опять Рада с Шишигой...
- Что на этот раз?
- На этот раз Ми заголила Шишиге филейные части, - констатировала Ронда. - Шишигу упрятали в карцер, а Ми и Наташка дежурят со мной в госпитале, поскольку остались без увольнения.
- А... Девочки, а вы не пробовали пустить в ход магию?
- Что ты, Инга! Мы ещё не научилсь как следует ею пользоваться. У нас раз на раз не приходится - сегодня вышла чашка горячего шоколода, а завтра получатся непонятные пятна повсюду, в том числе и на нас.
- Это следствие дилетантского подхода. Попробуйте систематизировать свои опыты. И начните с чего нибудь безобидного. А продемонстрировать что-нибудь можете?
Наташа достала платок, вышла на крыльцо, отломала веточку сакуры, вывела в воздухе несколько знаков и дунула. Платок превратился в облачко, оно поплыло над садиком Инги, а потом пролилось мягким дождиком.
- Браво!
- Платка вот только у меня не осталось. А так действительно здорово.
- Так вот он, платок, на клумбе!
- Ой, ура! Но это скорее везение.
- Не надо так думать. Если бы вы не занимались, у вас вообще ничего бы не вышло.
Инга потёрла руку.
- Что такое?
- Обожгла сегодня горячим сыром. Смазала мазью, которую дал Элис, но пройдёт ещё нескоро.
- Инга, вот это для нас пустяки!
Ми-тян оторвала лепесток розы от куста в ящике у окна и провела им по руке Инги. От ожога не осталось ни следа.
- Верное средство!
Мидори приложила лепесток к цветку, и он тут же прирос обратно. В это время с улицы донёсся сигнал автомобиля.
- Это Элис!
- Так точно. Вы уже здесь! А я хотел поговорить с тобой, Ми! Что ты сделала с Шишигой?
- Спустила с неё юбку. Она издевалась над Наташей.
- Поступила ты в общем правильно, но это может создать и проблемы. Я помню своего старого друга Серёжку Каховского... Тоже рвался в бой за справедливость, и на последствия ему было наплевать.
- Он и подтолкнул нас к фехтованию, помнишь, старина?
- Да, Инга! Ещё как помню.
- Элис, ты подвезёшь нас в госпиталь на машине?
- Туда вам придётся самим. А обратно - пожалуйста. У меня как раз суточное дежурство кончится. А теперь поехали?
- Мы хотели поговорить с Ингой о театре.
- Ну, тогда посидим ещё с полчасика. Театр - это и моя тема.
Прощаясь с девочками возле лицея, чьи готические шпили и острые крыши вырисовывались на фоне закатного неба, Элис сказал:
- Смотрите, не выройте себе яму. Мстить надо с толком. Да и нечего особо стараться из-за таких, как Рада. Ей лицей ничего не дал. А вы пойдёте далеко. Ну, будьте здоровы!
- Когда я училась первый год, Шишига была среди лидеров. Но зарвалась, и её совсем перестали уважать. И поддержкой она совсем перестала пользоваться. Раньше госпожа Симонян давала ей ответственные поручения, а теперь лишь иногда заставляет дежурить по помывке или по коридору.
- Верно, Ми-тян. Не будь такой, как Шишига! Думай об учёбе и не оставляй друзей.
Элис вынул из кармана правую руку. Она мало на что годилась - из-за отсутствия двух пальцев и половины ладони была похожа на клешню. Но те, кто его знал, не гнушались её пожать. Девочки по очереди пожали изуродованную руку майора и скрылись в калитке. Майор сел в машину и плавно отрулил от тротуара. Он не спешил. У него было время просто прокатиться по вечерним улицам. И погода вполне к этому располагала.

Пока Элис неспешно катил по обсаженным тополями улочкам, подружки прошли в умывалку, помыли руки и заодно побрызгались, а затем поспешили в столовую. Столовая имела помпезный вид, окна были в виде стрельчатых готических арок, потолки сводчатые, на стенах картины - писаные маслом портреты известных поэтов и писателей, а также видных деятелей, внесших вклад в становление лицея, на дальней стене между контрофорсами - деревянный крест, увитый зеленью. 300 девочек сложили руки и повторили за человеком в чёрной одежде молитву. Лицей числился под юрисдикцией лютеранской церкви. Но девочкам иного вероисповедания дозволялось не принимать участия в религиозных обрядах вместе с остальными. Мидори, как и её приёмный отец Элис, исповедовала православную веру.
На ужин подали мясо с овощами, приготовленное неплохо, но порции были не очень большие. Мидори и её подружки ели не торопясь, но многие сметали всё вмиг и вылетали из столовой. Рада и её шайка пошли в спальню номер 1 и заперлись там. О них в лицее ходила дурная слава. Помимо приверженности лесбийской любви им приписывали пьянство, наркотики и садо-мазо.
Наташа наклонилась к Мидори и хотела что-то сказать, но внезапно упала головой к ней на плечо и забилась в рыданиях.
- Успокойся. Я не оставлю тебя. И Раде никто не позволит сделать с тобой то, что она хочет. - Мидори стала гладить Наташу по голове. Наташа обхватила руками её шею. Мидори помогла ей встать и повела из столовой в комнату отдыха. Там они долго сидели на диване. Потом Мидори помогла Наташе приготовить задание по алгебре и физике, вручила ей конспект по информатике и пошла в ванную. Там уже присутствовала компания Рады. Только самой Рады ещё почему-то не было.
- Ага. Пришла на форум, а там полный кворум. Будьте добры передать Раде, чтобы не прикасалась к Наташе!
- Ладно. Пока что и ты нас вполне устроишь. - раздался за спиной мерзкий голос. Мидори резко обернулась. Там стояла совершенно голая Рада и тянула к ней руки:
- Ну иди сюда, моя цыпочка!
Ми-тян завизжала, запахнула на груди халатик и хотела выскочить в коридор. Но Шишига и Рита Фингер заслонили дверь. Спазу же затем они повалили Ми-тян на пол, заткнули ей рот полотенцем, Миранда уселась жирной задницей ей на грудь, Шишига схватила её за левую ногу, Рита за правую, а Рада нежно погладила Мидори между ног.
- Моя девочка!..
Конец третьей главы.

Глава 4. Что мы находим в этой жизни?

Рада продолжала ласкать Мидори. У той бешено колотилось сердце, его стук отдавался в висках, ей казалось, что у неё над ухом раздаются удары парового молота. Внезапно она обратила внимание, что Рита смотрит в сторону, её хватка на правой ноге ослабла. Ми-тян тотчас высвободила ногу и вдарила ею в нос Шишиге. Затем стряхнула с себя Миранду, вскочила и отбежала к водопроводному стояку. Рада, Миранда и Рита подходили к ней с трёх сторон. Шишига стояла на атасе. И в этот момент в голове у Мидори что-то мелькнуло, и она выкрикнула:
- Нумага тха Авалон!
В руках у неё возник файрбол, и она швырнула его под ноги своим мучительницам. Ослепительная вспышка сопроводилась оглушительным треском. Минуту Мидори стояла не шевелясь. Затем осторожно обошла лежащих вповалку охальниц, выбежала за дверь и пробралась в спальню. Там она без сил упала на кровать лицом в подушку и конвульсивно задышала. Её лопатки ходили ходуном.
- Тебе плохо? - Майя Хельская на соседней кровати села и зажгла лампу на тумбочке. Она, оказывается, не спала.
- Да. - глухо произнесла Мидори, не отрываясь от подушки.
- Это всё Рада?
Не дождавшись ответа, Майя погасила лампу и легла на постель рядом с Ми-тян. Она обхватила руками её шею и нежно дохнула в лицо. Мидори зарылась лицом в пышные волосы Майи, пахнущие детским шампунем, и они быстро заснули.
Утром кто-то провёл по заплаканным глазам Ми-тян носовым платком, смоченным в прохладной воде. Мидори резко поднялась на кровати. В спальне никого не было. Часы показывали 5 минут седьмого. Мидори, двигаясь как в тумане, нашла шорты и майку и поплелась на двор. Колонна ещё только строилась.
- Мидори, у тебя вид не очень. Что случилось? - господин Лейбович подошёл к ней и наклонился, поскольку с высоты своих метр девяносто один не всегда мог разобраться в обстановке, если вопрос требовал деликатного подхода к решению.
- Ничего, Гирш Наумович.
- Ну, раз ничего, тогда начнём перекличку. Антонова Магда!
- Здесь!
- Вагрант Мириам!
- Здесь!
- Вайян-Брассар Виктуалина!
- Здесь!
Пока девочки отвечали на вызов, Ми-тян тупо смотрела в землю, и Гиршу пришлось окликать её два раза. Окончив перекличку, Гирш скомандовал:
- Бегом марш! - И колонна на рысях двинулась со двора. На площадке кто-то мягко коснулся локтя Ми-тян. Голос Майи над ухом тихо-тихо произнёс:
- Держись! Я тебя не оставлю!
После завтрака, который подавали после второго урока, к Ми-тян подошла Кимберли Миронова и сказала, что на следующей перемене её хотела бы видеть завуч. Мидори кивнула и пошла в класс. Урок словесности вёл Бонифаций Феоктистович Ратманов-Веснин. Девочки подсмеивались над его манерностью, но вообще любили. Обижался он всегда по-детски, но быстро отходил. Он сроду не прибегал к помощи завуча или директора при разрешении конфликтов, требовал от лицеисток честности и разговора на равных условиях. Говорил он грассируя, артикулировал и вообще был похож на довоенного провинциального актёра. У него была пышная курчавая шевелюра пшеничного цвета, лихо загнутые усы, на безымянном пальце правой руки красовалась печатка, сделанная из серебряного рубля. Печатку подарила ему Ванда Докторова, девочка из польской семьи, прадед которой держал нотариальную контору в Гродно. Прадеда повесили фашисты, дед попал в конлагерь, бежал, партизанил, после войны его таскали по следователям, держали в следственной камере МГБ, отправили было в ссылку в Коми, но пока он туда ехал, главный параноик страны загнулся от маразма, и вскоре в пересылку пришёл приказ за подписью Хрущёва отправить этапируемых по домам. Печатка хранилась в семье Докторов с тех самых времён. Их было несколько, остальные пан Доктор раздал своим товарищам по несчастью. Ванда отдала последнюю Бонифацию после того, как тот прочитал на уроке несколько глав из книги "Дети Арбата". Ми-тян подарила учителю алюминиевый портсигар времён войны, который взяла у Элиса. Элис увлекался стариной и постоянно поддерживал контакт с коллекционерами и торговцами старыми вещами. Также он выезжал каждый отпуск в провинцию и лазил по чердакам деревенских бабушек. За старые книги, угольные утюги, бельевые вальки он выполнял любые их просьбы, покупал всё, что они называли, чинил крыши, чистил колодцы, вскапывал огороды. Ещё он исследовал места боёв и раза два схлестнулся с "чёрными копателями", которые хищнически загребали ходовые на чёрном рынке предметы, а останки солдат, сложивших когда-то голову в этих местах, раскидывали вокруг, чтобы скрыть следы своего разбоя. Несмотря на покалеченную руку, он представлял серьёзную угрозу для мародёров, с которыми у него была короткая расправа. Точными ударами он вырубал самых матёрых бандитов, едва они успевали потянуться за стволом. Бонифаций Феоктистович очень уважал Элиса.
- Хэнсё-сан, у вас совершенно отсутствующий вид. Чтение вслух должно как-то стимулировать. Что бы вы хотели прочесть? Смею предложить вам любую главу из "Анжелики" на ваш вкус.
Мидори встала и начала читать. Бонифаций Феоктистович слушал и с довольным видом кивал головой.
- Прекрасно, Хэнсё-сан. Вы видите, какое благотворное воздействие оказывает классическая литература на сознание человека. Пример героев произведения не даёт читателю упасть духом, он находит общий момент со своей ситуацией и приходит к решению своей проблемы. Хотя его ситуация не обязательно повторяет ту, что описана в произведении.
- Спасибо, господин Веснин.
- Доитасимаситэ, Хэнсё-сан! Садитесь. Я поставлю вам зачёт по Тургеневу за сочинение, что вы сдали на прошлой неделе. Вы словно пережили за Катерину все её чувства.
- Элис тоже входит в образ человека, о котором рассказывает. Чехов, Булгаков, Хемингуэй возникают перед вами, как живые.
- Это свидетельствует об эмоциональном восприятии написанного. Человек с образным мышлением разглядит кипящие страсти в ровных чёрных строчках. Но вернёмся к уроку. Понимаете ли вы, что хотел сказать Тургенев, выводя образ Базарова, резавшего лягушек? Насколько отразился в этом факте характер самого автора? В чем автор солидарен со всоим героем и что он отрицает, выводя черты Базарова и живописуя его душевные трения?
Урок закончился, девочки вышли в коридор, и Ми-тян пошла в кабинет госпожи Симонян. Та сидела за столом, держа голову настолько прямо, что создавалось впечатление, будто шея её представляет простой шарнир, как у манекена.
- Госпожа Хэнсё, соблаговолите объяснить мне, что произошло вчера вечером в ванной.
- Рада Мартова, Миранда Стоцкая, Кларисса Шишига и Рита Фингер приставали ко мне. Вам известно, что они поступают так с ученицами.
- Вы не можете говорить за других. Тем более что мне не вполне ясны обстоятельства. Вы что-то взорвали в ванной, и несколько учениц испытали шок. Вы подвергли их жизни опасности. За это вас могут исключить. И вам будет трудно найти учебное заведение, соответствующее по уровню этому лицею.
- Госпожа Симонян, Наташа Амосова не спит ночами, у неё нервы на пределе. Я вчера была совершенно истощена. Можете исключить и её, и меня, я просто не могу так!..
- Госпожа Хэнсё, возьмите себя в руки! Идите и скажите Ундис Хагглунд, что я могу запретить ей и дежурство в госпитале, если она будет допускать систематические нарушения устава. И учтите, если кого-нибудь из учениц обнаружат загорающей на крыше, отметка за поведение будет максимально снижена. И позовите Амосову, у меня есть и к ней вопросы.
Мидори вышла и затворила тяжёлую резную дверь кабинета. Сердце паровым молотом бухало у неё где-то в желудке. Она пошла по коридору, придерживаясь за стенку, поскольку не чувствовала под собою ног.
После обеда Ми-тян подошла к Наташе и Ундис и сказала:
- Магия - штука действенная, но неприятностей с начальством от неё только больше.
- Загорать пойдёшь?
- Хоть это и грозит лишением половины баллов по поведению, но мало что другое способно скрасить серые будни. Пошли.
Девочки поднялись на чердак и отворили слуховое окно. Для этого они воспользовались Лезерманом, подаренным Ми-тян Элисом. Выбравшись в водосточный жолоб (капитальный, каменный, широкий, как тротуар), они разделись донага и расстелили полотенца. Над крышей лицея проплывали облака, в купах тополей надрывались соловьи. Безмятежную картину нарушило появление в слуховом окне голов, принадлежащих Раде Мартовой, Шишиге, Миранде и Рите Фингер.
- Надо же! Уже расположились. Никакого уважения к старшим! Эй, вы! Малявки! Нос ещё не дорос до нудизма!
- Рыжим загорать вредно. - сонно произнесла Ундис.
- Блондинок запросто хватает солнечный удар. Марш с крыши!
- У тебя веснушки по всему телу. Рак кожи обеспчен. - не сдавалась Ундис.
- Ну вот что. - Рита решила перейти к прямым действиям. - Валите отседова, пока мы не скинули вас с крыши. Вот прямо в таком виде.
- Лучше доложить госпоже Симонян.
- Молчала бы ты, Шишига! Только и умеешь, что ябедничать? А как ты объяснишь завучу, что мы сами делали на крыше?
- Да пусть остаются. Места много. И они так мило смотрятся голенькие! - умильно защебетала Рада. - Ми-тян, Наташенька, Ундис, милочка, давайте поиграем!
Мидори и Наташа встали и стали собирать свою одежду. Ундис обернулась полотенцем.
- Куда?
Рада схватила одежду девочек и стала сбрасывать с крыши. Мидори спустилась по пожарной лестнице и крикнула:
- Наташа, сюда!
- Не могу!
- Глупая! Нет же никого. Одежда уже вся здесь. Или будешь там торчать?
Ундис и Наташа спустились с крыши. Они дрожали, пригибались и прижимали ладони к низу живота. Втроем девочки побежали к кустам. Внезапно из кустов им навстречу вышла Майя Хельская. Она прижала палец к губам и тихо произнесла:
- Я никому не скажу.
В кустах девочки быстро оделись. Майя стояла рядом и ждала. Потом она подошла к Ми-тян, обняла её и поцеловала. Затем она повернулась и быстро зашагала по тропинке. Через минуту её большой белый бант скрылся в листве.
Девочки пошли в другую сторону. В укромном местечке сидели Вика Вайян-Брассар и Магрит Соломина. На скамеечке под большим старым каштаном сидели Мириам Вагрант и Ксантия Маркс. Ксантия что-то чертила в большом блокноте, а Мириам смотрела на неё во все глаза. Потом Ксантия сунула блокнот ей под нос, и та воскликнула:
- Это я в ванной?!
- Я ещё не закончила. Здесь будет лесное озеро и мы с тобой.
- Совсем одни?
Девочки тихо проскользнули мимо.
- А дружба всё-таки помогает. Вместе не так плохо. - задумчиво произнесла Наташа.
- Хорошо, когда с тобой дружат, а не пользуются тобой, как Рада или Шишига. И не требуют рабского повиновения, как Фингер.
Подруги вышли на задний двор и через веранду прошли в комнату отдыха. Ми-тян раскрыла книгу. Ей надо было прочесть ещё шесть глав из "Иссэ-моногатари", но это не тревожило её. Она чувствовала, что есть те, кто не оставит её в беде. И понимала, что сама не оставит их.
Конец четвёртой главы.

Глава 5. Зачем эта жизнь?

Незадолго до ужина к Мидори подошла Ханна и сказала:
- Ты бросила в Раду файрболом, я знаю. Так ей и надо!
- Ханна?..
- Будет знать, как выделываться над младшими. Ты не думай, что я набиваюсь в подруги. Знаешь, я хотела извиниться за грубость. До лицея я воспитывалась в церковном приюте...
- И ты смогла попасть в лицей? Ты молодец!
- Спасибо, Ми. И передай Ундис и Лувис, пусть не опасаются репрессий с моей стороны. Кстати, их вызвал директор.
Ми-тян сразу пошла к кабинету директора. Она постояла у двери минуты три, и вскоре Ундис и Лувис вышли оттуда. Но вид у них был совершенно потухший.
Лувис подняла глаза на Ми-тян и бесцветным голосом сказала:
- Сельма умерла.
Вечерело. Ундис, Лувис, Мидори, Сяндзяку, Наташа и Элис стояли на пороге капеллы интерната для детей-инвалидов. Элис держал на руках завёрнутое в простыню тело Сельмы. Все в один голос вздохнули. Затем Элис положил свёрток на разложенные сиденья своего фордовского универсала. Девочки забрались следом. Элис аккуратно тронулся с места.
В крематории тело развернули и отправили в плазменную печь. Через полминуты от него ничего не осталось. Простыня отправилась в другую печь. Затем Элис и Лувис пошли к граверу. Мужичонка в сером халатике молча подвинул к ним распечатанный на принтере листок с ценами.
Элис подумал и боратился к Лувис в вопросительном тоне:
- Янтарь?
Лувис кивнула.
Гравер взял с подставки лазер - чуть больше обычной авторучки. Минут 10 он трудился, заложив кончик языка в угол рта. Затем чиркнул спичкой, сунул её в зубы и процедил:
- Принимайте работу. Чек возьмите.
Элис осмотрел табличку, положил её в пакетик и сунул в карман. Затем положил на конторку магнитную плашку.
- Международный кредит.
- Налика не будет?
Элис произнёс вполголоса что-то вроде "две холеры, три чумы" и положил на конторку две двадцатки.
- Без сдачи.
- Этот алкоголик по крайней мере сделал надпись без ошибок. И янтарь у него оказался. Если бы у меня была лицензия, я сам бы вырезал табличку и денег не взял. Ёлы-палы, он дырки не сделал! Вот алкоголик!
Они вернулись к конторке, и мужичонка, бурча под нос, провертел в табличке 4 дырки по углам, пользуясь казённым шаблоном. После этого все отправились в здание, где располагались городской архив и залы памяти. Элис предъявил служащей детского зала свидетельство о смерти, заверенное врачом и директором интерната, она внесла данные в компьютер, и они привинтили табличку на свободное место на стене.
Элис и девочки вышли на улицу. Они ещё раз вздохнули. Ундис держала в руках небольшую сумку - пожитки Сельмы.
- Даже писем Конрада почти не сохранилось. Их просто выкинули.
- Ну, всё равно ты не стала бы их читать. - скзала Мидори.
- Да, возможно, она была бы против.
Через неделю Ми-тян пошла к Инге и попросила у неё 4 розы.
- Четвёрка на одном из китайских наречий созвучна со смертью. - заметила Инга.
- Ага.
Инга срезала самые красивые розы. Ми-тян собралась уходить.
- А чайку? Помянём бедную девочку.
Инга заварила горький-прегорький кудин. Мидори пила его не морщась - её мысли были далеко. Затем она попрощалась с Ингой и пошла к станции сабвея.
Вагон шёл параллельно автомобильной трассе. Мустанги и Циклоны, идущие 100 миль в час, он делал как стоячих. Ми-тян и Лувис сидели привалившись друг к другу. Лувис держала на коленях 4 розы, капли воды на лепестках были как слёзы. Напротив рыжая девчонка читала мангу, рядом чернокожий подросток играл на геймбое, юноша в очках с другой стороны касался стилом символов на дисплее палмтопа. Две девочки лет 13 слушали музыку с одного мобильника. Полный парень скачивал инфу с флэш-карты, вмонтированной в ножик Victorinox. Старушка с хозяйственной сумкой смотрела сериал по портативному телику.
У зала памяти девочки опять увидели эту старушку.
- Это нянечка из интерната, где жила Сельма. - сказала Лувис.
В зале они положили цветы к подножию стены. Рядом стояла старушка. Она вздыхала и сжимала в руке букетик хризантем.
Они повернулись, чтобы идти.
- Девочки! - послышался голос за спиной. Негромкий, дребезжащий и просительный.
Сзади стояла старушка.
- Вы меня простите. Я всегда душой болела за Сельмочку. Внучки-то моей уже давно нету. Я и работала там для того, чтобы быть к ней поближе. А потом только Сельмочка была для меня отрадой. Такая добрая, тихая. Вот нашла листок из письма среди растопки. Брат ваш ей писал...
- Совсем недавнее. - скзала Лувис, прижимая листок к груди.
Вечером в спальне Лувис подошла к Мидори и сказала:
- Конрад попал в беду. И Бог ведает, где он сейчас и жив ли ещё...
Конец пятой главы.

Машина Элиса.

Отредактировано Windkitten (2007-06-25 16:51:54)

Товарищ Кингстон как-то больше предпочитает антиквариат, эээээ :b

Итак, мои уважаемые читатели, продолжим.

Глава 6. Чего нам не хватает в жизни?

Ми-тян сидела на парапете фонтана. На коленях она держала альбом, временами принимаясь водить по листу карандашом. Элис сидел рядом. Он поминутно смотрел на часы.
- Ждёшь Ингу?
- Не лезь в дела взрослых! - с напускной строгостью произнёс Элис.
- Элис, а почему ты уехал из России?
- Ми-тян! Россия - это тоталитарное фашистское государство, где не принято вешать в школах портреты Ленина, Сталина, Гитлера, Мао, Тито, Сомосы, Пиночета, Пол Пота, но и демократией, декларируемой денно и нощно, там не пахнет. Они восстанавливают "железный занавес", вновь ужесточают выездной режим, понимая, что умному, независимому человеку не захочется там оставаться. А одно быдло никого не устроит в качестве электората. Они стараются закрыть рынок от импорта важнейших потребительских товаров, не говоря уже о тех, что не имеют местных аналогов.
Я не имел возможности приобрести машину, потому что не собирался ездить на тамошних изделиях. Ешё в школе учителя допытывались у меня: "Почему ты любишь всё иностранное, ведь ты русский?" Да, но человек должен впитывать все мировые культуры. У него должно быть национальное самосознание, которое не стоит путать с национализмом и тем более с нацизмом. Но не стоит считать любого чужеземца "чужаком" и врагом. Мы росли в убеждении, что только в нашей стране людям живётся хорошо, а вокруг нищета и бесправие. Но нашему человеку трудно было попасть даже в дружественную Венгрию или Польшу. Командировки у нас предпринимались не с практической целью. Они служили своего рода наградой за верноподданность. И ездили за рубеж единственно с целью забарахлиться и посмотреть, как там люди едят лягушек и улиток. Не дай Бог отведать самим! Наши привозили с собой чемодан консервов и варили их в гостиничном номере на кипятильнике. Им ведь разрешали обменять рубли на сумму, эквивалентную где-то 50 долларам. Жалкие гроши, которых хватало на ерундовые сувениры. Некоторые ещё загоняли русскую водку гостиничным портье и покупали дешёвый магнитофон или видик. Кассеты с музыкой потом переписывали и брали за перезапись рублей 20 или больше. При том, что человек приходил со своей кассетой. И хотя записи были самого отвратительного качества, самая кондовая кассета фабрики "Свема", зажёванная вусмерть, ценилась на вес золота, если на ней слышалось хоть что-то отдалённо похожее на Роллингов.
Мидори! Наш первый зам Предсовмина Микоян не нашёл в Германии трущоб, хотя искал их лично по всему Штутгарту. У нас же лучше было быть иностранцем. Только они могли войти в первоклассный отель, остановиться в кемпинге, поесть в Метрополе. В нашей литературе есть примеры того, как люди прикидывались иностранцами, чтобы получить номер в гостинице (самой обычной) или купить хоть что-то в валютном магазине. Школьником я говорил, что я родом с острова Мидуэй. Этот остров представлялся мне расцвеченным неоном, отблески которого играют в ночном океане. И говоря об этой вымышленной родине, я подчёркивал, что не привык к хамству и низкому качеству пищи и обслуживания, распространённым в СССР. И я не с рождения зовусь Элисом Кингстоном, гражданином Свободной Республики Полуострова. Просто здесь выдают паспорт на любое имя, какое скажешь. Я даже поспешил с выбором своего. Но его можно запросто поменять...
- Ты любишь машины. Тебе нелегко приходилось там?
- Тогда нереально было достать любой журнал про автомобили. И про что-либо другое. Если в одном номере публиковалось что-то интересное, то он сразу становился редкостью. Я был героем дня, когда мне обломился номер "Смены", выпущенный в 36-м к Пушкинским дням. Где ещё можно было увидеть статьи Тынянова, Шкловского?.. Книг по любой теме у нас выходило мало и мизерными тиражами. Таких "Приключений муравья Ферды" пражского издательства "Альбатрос", как мне достал дедушка - инструктор ЦК, никто не видел в глаза. Их бесполезно было спрашивать в библиотеке. И ведь это детские книжки, которые так необходимы! Журналы с интересными статьями мигом своровывались из библиотек - всё равно их через год списывали в макулатуру. А между тем ещё годы и годы в обмен на них можно было получить любой забугорный дефицит. В свободной продаже были разве что произведения классиков марксизма-ленинизма да "Малая Земля" и "Целина" якобы сочинения достославного Леонида Ильича Брежнева... Земля ему пухом!
Элис смачно сплюнул в фонтан и ожесточённо зачиркал спичкой по коробку. Запалив спичку, он потушил её и сунул в зубы.
- Привет! Опять за излюбленную тему - костерить родную партию. Страх подумать, как она тебе насолила!
Это подошла Инга. В белом летнем костюме, в шляпе с широченными полями и с огромным зонтиком от солнца она смотрелась ослепительно.
- Инга! Тебе ли говорить? Ты была стройной, изящной, на тебе любая тряпка от "Московшвеи" смотрелась как на принцессе. Меня же, мрачного увальня, не красили и забугорные шмотки. Тем более крутых в классе хватало, и меня откровенно затирали. И семья у тебя была культурная, интеллигентная. А у меня рядовые совковые обыватели. Обеспеченные, правда. Но жизнь у меня не была сплошным праздником. Мама переставала любить меня, как только я получал двойку по пению. Бабушка хваталась за ремень всякий раз, когда слышала слово "нет". И у неё перекашивало от злобы всё лицо, казалось, что она улыбается. Меня записывали в кучу кружков, но не по тем предметам, к которым у меня был интерес, а по тем, которые считали для меня полезными. Это была своего рода терапия. Меня считали вечно больным и с рождения таскали по врачам. И я часами простаивал в кабинетах в чём мать родила. А перед этим сидел рядом с бабушкой в очередях, в двухсотый раз перечитывая памятки на стенах - больше заняться там было нечем... К твоим интересам относились с уважением, а к моим - как к дохлой мыши. Дедушка был хороший человек, но грубоватый. Приходя с работы, он спрашивал: "Ну, как там твои говённые машинки?" Я колошматил посуду, и меня наказывали и, бывало, вели к врачу. Но сроду меня не консультировал хороший псиихолог - мама считала это пустой тратой времени, по её мнению, это только "распаляло" меня, "подогревало" моё "навязчивое состояние". И никто не мог понять, что есть вещи, в которых я действительно нуждаюсь. Думали, что сегодня мне хочется одного, а завтра захочется другого. Мама говорила: "Выпей таблетку - ничего не будет хотеться". Знаешь, когда я полюбил аниме? В 6 лет. Но всерьёз смотреть начал, только когда появилась работа. Мама стала называть меня извращенцем. У меня в самом деле тогда развился нидзикон - я стал влюбляться в нарисованных девочек. Но мама пригрозила упечь меня в дурдом. Тогда я ушёл из дома и больше туда не возвращался. А потом накопил денег и купил билет на лайнер "Элиас Дрейкстар", идущий из Фетчертрэйса на Полуостров через Москву. До сих пор вспоминаю кресла с высокими резными спинками в обеденном зале и рояль на возвышении. Он стоял на особых гидороопорах, чтобы не дребезжать. Хороший рояль, антикварный "Стейнвей". И как-то к этому роялю подошла одна худенькая, смуглая, черноволосая девушка...
- Брось, Элис! Ненавижу панегирики. Неужели ты никого не встречал до меня?
- Ну... Была девочка Валя ещё в детстве, после чего я и стал западать на девочек в очках, потом староста класса Юля со стопроцентной внешностью Йори-тян из кацуровской "Айзу", Наташа, старше меня на 12 лет, и Саша. Но она ещё совсем ребёнок.
- Я тоже старше тебя.
- Но с виду это не заметно. Вот я выгляжу старым. У меня покалечена рука.
- Пить надо меньше. И кто тебя заставлял лезть голой рукой в механизм?
- Я совершал подвиг. Этот механизм уже совсем изготовился пойти вразнос, и тогда нашему крейсеру настали бы уже окончателные кранты. А так и крейсер цел, и мне медаль повесили. Все только выиграли.
- Медаль не заменит тех прекрасных картин, которые ты мог бы ещё написать. А за калеку с большой пенсией пойдёт либо корыстная сучка, либо конченная альтруистка, вроде меня.
- Точно, Инга! - Ми-тян запрыгала на месте от восторга.
- Ми, не скачи, а то плюхнешься в воду. А теперь, котята, пошли. Для нас уже всё приготовили. Ми, сегодня ночуешь у меня, директор разрешил. А завтра Элис отвезёт тебя на дежурство в госпиталь.
- Отлично! А униформу я захватила. Там она, наглаженная. - Ми-тян помахала чемоданчиком.
И все втроём они отправились в ресторан отеля "Довер", где их ждал роскошный ужин, меню которого включало в себя и фуа-гра, среди прочих изысканных яств.
Конец шестой главы.

Глава 7. Нам что-то надо от жизни?

Мидори лежала в постели. Рядом сидела Инга и рассказывала:
- ... И как-то котёнок убежал от девочки. Да не просто так убежал, а прихватил с собой бритву, которой девочка выбривала промежность. Бежал-бежал, да и набежал на элитный дом, а в там в одной квартире как раз известный продюсер выпивал с молодым любовником...
В дверях показался Элис:
- Всё так, только не девочка и котёнок, а матрос и орангутанг. И не продюсер с любовником, а глухая старушка с дочкой, ухитрившейся до сорока лет засидеться в девках.
- Ну, это скучно. Наверное, девушка была олигофренка. Потому что я не знаю, как нужно давить на человека, чтобы он согласился всю жизнь киснуть вдвоём с матерью. Как Дэнни де Вито, право слово!
- Да, радости в этом мало...
- Ну так вот. Продюсер увидал незнакомого котёнка и хотел ухватить его за шкирку. А котёнок испугался да и полоснул его бритвой по пальцам. Два сразу повисли полуотрезанные. Любовник сунулся, а котёнок махнул бритвой и отхватил ему ухо вместе с половиной щеки. И всё это тоже повисло... А котёнок шмырк в форточку.
- Ой, как страшно!
- А соседи слушали всё это и стали названивать в ментовскую: "Не иначе как эти извраты ещё и малолеток приволокли. Мало им, окаянным!"
- А что милиция?
- Милиция приехала. А в то время как раз милицейское начальство решило расходы урезать и закупило вместо дубинок резиновые фаллоимитаторы. Милиция давай колошматить в дверь этими игрушками. А соседи это увидали и подняли гвалт. Мент как вдарит одного фаллосом по почкам! А тут девочка бежит: "Вы моего котёночка не видали? Блондин, глаза голубые!" Менты хвать её, затащили в газик, трусы стянули... А тут котёнок: "Уроды, у неё месячные!" Вжик - и откурочил менту достоинство!
- И что?
- А ничего. Накинул девочке на плечики свою рубашку и повёл домой. А ментам по 8 лет вкатили - кому за зоофилию, кому за совращение малолетних... Всё, Ми-тян, пора спать!
Инга погасила лампу. Потом она стояла у окна. Мидори хорошо был виден её силуэт. Она смотрела, как Инга снимает халат, бельё, вынимает шпильки из волос. Инга подошла к кровати Мидори и некоторое время стояла рядом. От неё исходил неописуемый аромат.
- Я бы хотела стать взрослой. - сказала Ми-тян сонным голосом.
- Ты станешь. Я тебе это гарантирую.
На другой день Элис подвёз Ми-тян к самым дверям госпиталя. Ми-тян взошла по ступенькам, обернулась и помахала Элису рукой. Тот сразу развернулся и поехал к себе в штаб. А Ми-тян приняла душ, переоделась в униформу медсестры и пошла к доктору. Тот сидел за столом и писал. У него было пенсне, бородка клинышком и добрые глаза в окружении морщинок. Доктор поднял глаза на Ми-тян и сказал: -- Вы вовремя, барышня. Сегодня вы будете дежурить в палате интенсивной терапии. Не читать и не спать! В случае чего немедля вызывайте врача! Кнопка на стене. Красная!
Ми-тян пошла в палату и села на стул у кровати. На кровати лежала женщина. Она не шевелилась. Всё её тело было забинтовано, кроме верхней части лица. Отовсюду тянулись провода и шланги. Мидори добросовестно приступила к своим обязанностям. В полдень она помогала делать перевязку. Ей было не по себе, но она вспомнила Ронду и решила, что тоже справится. Надо быть сильной! Хотя вид кровоточащих ран был ужасающ. А пожилая медсестра говорила вполголоса, что надо снова удалять мёртвую ткань.
- Ты не волнуйся, девочка. - обратилась медсестра к Ми-тян. - Тут даже пластика не понадобится. Шрамы практически не будут видны. К нам часто такие поступают. Страшного в этом нет. Не теряй самообладания. Думай о том, что человек будет жить. Человека не так просто уничтожить. Если он будет считать, что обречён, не считай так сама. Люди и в переделках почище выживают. Не знаешь, что может быть хуже. Не надо думать, что другим легче.
- Да. Вот бинт, сестра Грета.
- Спасибо, Хэнсё. Помоги наложить.
Сестра Грета аккуратно накладывала мазь, бинтовала ноги и руки, а Ми-тян закрепляла бинт.
- Ну всё, Мидори. Можете идти обедать.
Ми-тян пошла в столовую. У входа она встретила Ронду.
- Ундис сейчас не может дежурить.
- Ну, её можно понять. Я сейчас дежурю в палате того парня с разбитой головой. Сегодня мне показалось, что он пошевелился. Но приборы ничего не отметили.
Девочки глотали горячий картофельный суп. Столовая была вся забита икебанами. Они стояли на всех столах и подоконниках, маскировали неказистые батареи отопления.
- Любуешься? Это всё персонал. Когда заняться нечем, они и собирают букетики.
- Красиво.
- А ты занимаешься этим?
- Конечно. И Элис с Ингой тоже.
- Слушай, как ты думаешь, они поженятся?
- Они не говорят об этом.
- Им обязательно надо пожениться! Инга - красавица, талантливая женщина, а Элис поэт и бывалый моряк. Замечательная будет пара. И купите большой дом. Как раз продаётся один - на фронтоне здоровые такие штуки с крыльями.
- Знаю. Это Паккард-лодж. Там увеличенные копии паккардовских мэскотов. Знаешь, сколько стоят эти хоромы?
- Не так уж и дорого. 20000 единиц федерального кредита.
- Да ну?! У Элиса точно есть 50000 единиц международного. И у Инги кое-что есть. Вот бы они в самом деле поженились!
Вечером Ми-тян подошла к Наташе и Ундис. Те сидели рядом на диванчике.
- Ну, как дела?
- Ундис дежурит в госпитале на следующей неделе. И я тоже.
- Ундис?..
- Я всё же решила пойти.
- Ладно. Пошли мыться. В ванной уже никого нет.
Девочки пошли в ванную и забрались в одну душевую кабинку. Там они с полчаса вертелись под струями. Потом завернулись в полотенца и зашлёпали в спальню. Сбросив полотенца, юркнули под простыни.
- Пижамы надо бы надеть.
- В такую-то жару? Не смеши!
Они быстро заснули.
На следующий день перед первым уроком к Мидори подошла Рита Фингер и сказала:
- Хэнсё, к директору!
Мидори пошла. Кабинет директора находился в конце коридора, в дальнем крыле. Коридор тянулся и тянулся, один поворот следовал за другим. Наконец остался последний длинный, прямой отрезок. По обеим сторонам шли зашторенные окна, в конце виднелись высокие двери. Когда Мидори подошала к ним, они сами собой распахнулись. Перед Мидори лежала красная ковровая дорожка, а в конце её на возвышении стоял стол. За столом сидел сам директор, а сбоку со сложенными на груди руками восседала госпожа Симонян и не отрываясь следила взглядом за Мидори.
Девочка осторожно сделала первый шаг. Сердце у неё колотилось невпопад. Директор следил за ней с любопытсвом, как ей показалось. Взгляд его был не строгим, скорее весёлым. Словно он нарочно надел очки с толстыми стёклами, чтобы скрывать это. Он чистил трубку каким-то старым ключом.
- Госпожа Хэнсё! Вы понимаете, почему вас вызвали?
- Постойте, госпожа Симонян! Под таким давлением ей нелегко собраться с мыслями. Мидори, госпожа Симонян доложила мне о вашем конфикте со страшеклассницами. Мне давно известно, что некоторые их них допускают непозволительные вещи в адрес других учениц. ты можешь назвать, с кем именно у тебя возник конфликт?
- Я не могу доносить на кого-либо, господин директор.
- Но в данном случае мы проводим расследование. Если мы не выясним, кто виноват, виноватой окажешься ты. А настоящие виновные будут и дальше творить безобразия.
- Разве учителя ничего не знают?
- Госпожа Хэнсё! Вы разговариваете с директором!
- Успокойтесь, госпожа Симонян. Мидори, если бы ты или кто другоой пришёл ко мне с жалобой, я бы выслушал его, но всё же проверил бы, насколько эта жалоба обоснована. Теперь же мне надо лишь сопоставить факты. От тебя лишь требуется назвать имена. Я сверю твои признания с другими данными, и перед нами будет истина.
- Господин директор, я хочу знать, у кого вы ещё выясняли эти данные.
- Госпожа Хэнсё, на вопросы отвечаете вы!
- Госпожа Симонян, прошу вас, не вмешивайтесь! Лучше сходите за Мартовой, Шишига, Фингер и Стоцкой. Я у них сам спрошу. Если они скажут неправду, это останется на их совести.
Госпожа Симонян с прямой спиной двинулась к дверям и скрылась за ними. Потянулись минуты. Мидори стояла перед директором. Он посмотрел на неё и сказал:
- Садись. Что же ты стоишь? У нас тут не гестапо.
Потом открыл жестянку на столе и предложил:
- Хочешь сливочных тянучек?
Когда снова открылись двери, директор и Мидори сидели на столе и уплетали тянучки, запивая их чаем. Они тут же спрыгнули со стола, Ми-тян сложила руки на животе, а директор грозно выпрямился. На пороге стояла госпожа Симонян.
- Вызванные вами прибыли, господин директор.
- Пусть войдут! - зычно возгласил директор.
В дверь, трясясь от ужаса, протиснулись Рада Мартова, веснушчатая Рита Фингер, белобрысая Шишига и толстая Миранда Стоцкая. Директор обвёл их грозным взглядом.
- Госпожа Хэнсё решила не свидетельсвовать против вас. Поэтому я решил, что вы сами должны мне рассказать, как было дело. Ну! Я слушаю.
- Господин директор, мы не виноваты!
- Положим. Но я спросил, что произошло. Вы пока ничего не сказали мне. Я жду. Вы не выйдете, пока я не узнаю всё.
- Мм... Ну, мы мылись в ванне...
- Хэнсё чем-то помешала вам?
- Да нет, она вошла и...
- В ванной было тесно? Она могла помыться в вашем присутствии или у неё была необходимость просить вас предоставить ей эту возможность?
- Да она такая дура! Не может раздеться при посторонних!
- Посторонние не сводят с неё глаз? Из-за этого некоторые могут застесняться.
- Да ничего такого, директор! К ней никто не приставал!
- Хорошо. А что произошло перед увольнением в вентибюле? Шишига вроде пыталась конфисковать у кого-то увольнительную записку. У нгеё были на то полномочия? Да ещё ко всему я слышал, что на ней не было трусиков. Просто бред какой-то. Шишига, на вас были трусики?
- Были! - пискнула Шишига.
- Ладно, не будем заострять на этом внимание. Тем более что в карцере вы уже отсидели. Ещё вот что. Что вы делали на крыше?
- Господин директор, Хэнсё и её подружки загорали на крыше! Вы сами говорили, что это запрещено!
- Положим. Другие загорали, и ладно. Но вы выпускницы и должны быть примером для других. А на крышу мог слазить и школьный сторож. Разве не так? Кстати, сброшенная одежда пролетела как раз мимо моего окна. Разве можно учинять такое безобразие? А если бы ещё кто-нибудь увидел?
Рада и её подруги не находили, чего ещё сказать в своё оправдание.
- Ну что, посадить вас на хлеб и воду, пока не расскажете всё? Попробуем всё же обойтись без этого. Идите и помните - если на вас поступит ещё хоть одна жалоба, вас исключат немедленно. Хэнсё, вы тоже свободны. Хотите ещё тянучек?
- Спасибо, господин директор.
В коридоре Рита оглянулась на Мидори и прошипела:
- Обширный круг знакомств у твоего Элиса!
- Он умеет строить отношения. И тебе стоит поучиться.
И каблучки Мидори звонко зацокали по коридору, и вскоре она уже была в своём крыле, где её ждали подруги. А вскоре объявился Элис и с ним Инга в краснолаковом кожаном костюме и такой же кепке.
- Ми-тян! Мы тут решили прикупить недвижимость. Называется Паккард-лодж. Красивый особняк в стиле арт-деко. Требует ремонта, но в общем неплохое вложение. Надо думать о будущем!
Конец седьмой главы.

Хентай я решил оставить на следующий раз =)

Вот вам майор, усердно наводящий лоск на одну из свих тачек.

Ща, моментом...

Глава 8. Это жизнь.

Большой десантный самолёт отрулил от пирса и пошёл на взлёт. Элис сидел в голове грузового отсека.
- Всё-таки мы летим наугад. Эти контрабандисты действуют всегда очень оперативно. Времени зря не теряют и быстро исчезают с места преступления. А если решат убрать кого-то, то оборачивают это буквально за 5 минут. Сейчас у нас случайная информация о готовящемся покушении на инспектора таможни в Валенсии. Но по крайней мере есть надежда на то, что она окажется достоверной - мы получили её из письма некоего молодого матроса, вернее, из обрывка.
Ми-тян и подруги проводили самолёт взглядом и пошли с пирса. Рядом стоял санитарный фургон. Водитель высунулся и сказал:
- Девочки, залезайте. Я как раз везу груз в госпиталь. И для вас место найдётся.
Девочки с готовностью разместились в просторном высоком кузове фургона. Носилки и медоборудование были сняты, поскольку старый фургон английского производства использовался в основном для хозяйственных надобностей. Девочки уселись на подвесной скамейке, шофёр посигналил, и машина тронулсь.
До госпиталя ехали не спеша. Водитель рассказывал анекдоты, от которых девочки краснели, но всё же не могли удержать смех. Они объезжали оживлённые магистрали и ехали тенистыми улочками.
Здесь почти не было задержек на светофорах. Светофоры мигали красным на четыре стороны, и шофёр лишь слегка притормаживал. К госпиталю подъехали со стороны 2-й Парковой. Она тянулась до угла 3-й Парковой, на которой уже стоял лицей. Однако пешком до него было чуть ли не час ходу. Тихая улица тянулась на десятки кварталов. Она служила границей двух районов. На ней находилось несколько входов в парк - огромный зелёный массив, через который проходил автобусный маршрут.
Парк пересекали десятки аллей общей протяжённостью в пару сотен километров. По одной из этих аллей проходил маршрут утренней пробежки лицеисток. Госпиталь примыкал к южной границе парка. В его ограде были калитки, ведущие в парк. Шофёр зарулил в ворота. Это был боковой въезд, проходящий между сквериком, где гуляли выздоравливающие, и радиологическим корпусом.
Фургон проехал между корпусами и очутился на обширом заднем дворе, где стоял огромный автопогрузчик и несколько маленьких "бобкэтов". Помимо них здесь обретался на вечной стоянке довоенный санитарный Кадиллак, рядом стояли медкареты, пришедшие из Гуманитарной Ассоциации - Мегаполис активно скупал технику американского производства, которую можно приобрести по дешёвке с мизерным пробегом. Это относилось не только к медицинским, но и к полицейским и пожарным автомобилям. Возле одной из медкарет на крайслеровском шасси 64 года выпуска в позе человека, пришедшего на поклонение гвоздю из Креста Господня, стоял механик, погружённый в мысли насчёт способов оживить её безмолвные 8 цилиндров. Девочки горохом ссыпались из фургона. Шофёр попросил их захватить коробки в отделение. Коробки были объёмистые, но лёгкие. Шофёр предупредил, что обращаться с ними надо аккуратно.
Девочки занесли коробки в кладовку при операционной. Старшая медсестра вплеснула руками. Она сказала, что это безобразие, что детали медицинских аппаратов должны переносить исключительно грузчики-профессионалы и что вопрос об увольнении балбеса-шофёра она поставит лично. Она помчалась разыскивать шофёра, который вовсе не прятался, а флиртовал с юной ординаторшей, а девочки пошли к сестре Хельге, молодой, строгой, в очках и с гладкой причёской. Она проследила, чтобы девочки тщательно причесались и убрали волосы под косынки. Помогла застегнуть на спине халаты и указала, кто где будет сегодня дежурить. Ми-тян досталось место в палате парня с разбитой головой. Она исправно отдежурила смену, а на её место заступила Инесса Капустина. Они не были близко знакомы, но Инессу знали Майя Хельская и Мириам Вагрант. От них Мидори слышала, что Инесса страдает от неразделённой любви к Магрит Соломиной. Инесса будто бы нарочно переодевалась на глазах у Магрит. Однако сердце Магрит было занято молодой секретаршей мадам Симонян. Секретарша одевалась очень стильно, между белыми брюками и сатиновым топом смуглела полоска кожи. Магрит даже скроила себе матроску укороченного фасона, за что получила выговор от мадам Симонян, но всё же иногда её надевала. Также Магрит придумала юбку, открывавшую живот чуть ли не до впадин. Поверх пояса юбки виднелись едва заметные тесёмки миниатюрных трусиков. Но показываться в ней она не отваживалась, примеряла только в спальне. Обитатели спальни номер 5 вообще не прочь были поиграть в любительский стриптиз и всё время сочиняли сексуальные наряды. Их трусики из тесёмки и крохотного кожаного треугольничка спереди были известны на весь лицей.
Инесса вошла в палату и посмотрела на лежащего. Посмотрела ещё раз.
- Принимай дежурство. - сказала Ми-тян. - Я пойду. Уроков масса.
- Ундис сегодня дежурит? - спросила Инесса.
- Нет. Лувис будет дежурить завтра.
- Сегодня я её уже не встречу, значит... - сказала Инесса и утнулась в дисплей мобильника.
- Эй, не зевать на дежурстве! - прикрикнула для порядка Ми-тян и пошла в раздевалку. Обернувшись на середине коридора, она посмотрела в открытую дверь палаты, и ей показалось, что Инесса фотографирует пациента своим мобильником. Вот дура! Выпросила ко дню рождения супернавороченный мобильник с камерой, mp3-плейером, ИК-портом, BlueTooth, выходом в сеть, датчиками, пеленгатором и радаром и никак не может наиграться в эту в сущности малополезную и понтовую игрушку. Счас забудет напрочь о дежурстве и будет думать только о своём блоге на сайте таких же бестолковых девчонок. Поместит там леденящий душу репортаж из госпиталя. Вот если она напортачит на посту в послеоперационной палате, репортаж в самом деле будет леденить душу. Мидори вспомнила, как на прошлом дежурстве бегала за медбригадой и та развернула целую кучу оборудования, так что невозможно было повернуться - провода вокруг были как паутина.
Мидори сняла халат, скинула платье, стянула трусики, лифчик, чулки и вошла в душевую. Там уже стояли Ронда и другие девочки. Вслед за Ми-тян протиснулась Сяндзяку, и девочки, хохоча, принялись намыливать друг дружку. Душевая была тесная, но девочкам от этого было только веселее.
- Инесса заинтересовалась парнем из послеоперационнолй палаты. - скзала Ми-тян.
- Она проявляет интерес к таким людям. - сказала Ронда. - Вообще постоянно добивается дежурств в палатах умирающих и коматозников. Ощущение близкой смерти завораживает её. Она видит в этом некую мистику. Глянь её блог на tanatos.styxs.frc.
- Не интересуюсь блогами.
- Зря. Там люди напрямую излагают свои мысли. Для них это способ поделиться чувствами с другими людьми. Они думают о многом, а прямо обратиться к кому-либо у них не хватает духу. Вот они и думают как бы вслух.
- Не люблю читать чужие мысли.
- Глупая, они их для того и публикуют, чтоб люди читали и давали отклик.
- Это выглядит эпатажем. Человеку неймётся выгрести сор из избы. Мне это неинтересно.
Ми-тян вытерлась и стала надевать трусики. Она носила цветные трусики очень легкомысленного вида, Сяндзяку носила детское хлопковое бельё, большинство лицеисток носило трусики с розочками, бантиками и кружевами. Ронда носила бельё без каких-либо наворотов, трусики с неширокой боковиной и лифчик, плотно схватывающий грудь. Она много занималась спортом и не думала о всяких девчоночьих мелочах.
На другой день девочки провели три часа в спортивном комплексе Диск Персея. Они выполняли акробатические упражнения и прыгали на батуте. Потом они упражнялись на бревне, на кольцах и брусьях. Прыгали через скакалку и гоняли мяч. После окончания занятий они пошли в сауну, а оттуда - в спа, где пузырилась вода, в которой крутились какие-то бурые ошмётки. От воды исходил явственный рыбный запах. В этот раз врач спорткомплекса натёрла девочек какой-то густой массой, а потом велела лечь на гидромассажные столы под мощные струи душа. Пока вода втирала грязь в поры кожи, девочки лежали попками кверху и лениво беседовали. После душа Ми-тян и Сяндзяку отправились к массажистке, которая разминала их суставы в течение 40 минут, а остальным было велено возвращаться в лицей. Наконец и Ми-тян с Сяндзяку позволили одеться и идти.
В раздевалке Сяндзяку сказала:
- Инесса что-то наговорила Лувис. Сегодня Лувис дежурит в госпитале, и боюсь, как бы у неё не сдали нервы.
Вечером в ванной Лувис сидела ко всем спиной, а у выхода подошла к Мидори и сказала:
- Я нашла Конрада.
Больше Ми-тян ничего не смогла от неё добиться. На другой день Лувис дежурила в госпитале, но в палату того парня пробиться не смогла. Там вообще дежурила не девочка-лицеистка, а выпускница мединститута, проходящая стажировку, такая строгая, что просто жуть.
Лувис страшно переживала, а так как она что ни день отправлялась в госпиталь, директор, беспокоясь за неё, настоял на её освобождении от дежурств в госпитале на 10 дней и лично выдал ей увольнительную, чтобы она сходила после уроков в кино или на автородео. Также он выдал увольнительные Ми-тян, Сяндзяку, Наташе и Ронде, и к тому же где-то раздобыл для них контрамарки на выступление какого-то смельчака, построившего копию биплана Моран-Солнье и вытворявшего на ней трюки, от которых девушки падали в обморок, а после приземления сметали оцепление и раздирали его длинный белый шарф на клочки. Недавно Шишига хвасталась клочком этого шарфа, в результате чего угодила в карцер - выяснилось, что она шастала по городу без увольнительной, которую ей не выдавали уже третью неделю за систематические нарушения дисциплины и плохую успеваемость.
Девочки ехали на выступление прославленного аса на лицейской машине, которую распорядился выделить директор, и чувствовали себя неловко.
Ронда была просто возмущена - она постоянно думала о медицине, а кто-то решил, не подумав даже спросить её, что ей лучше поторчать на шоу какого-то летающего клоуна!
Сяндзяку была крайне смущена. Родители учили её не принимать дорогих подарков, она никогда не угощалась в кафе и ресторанах за чужой счёт, не позволяла молодым людям оплачивать для неё такси, а тут её взяли и посадили в роскошный Паккард, которым сам директор пользовался не каждый день, и везут на шоу, от невозможности попасть на которое некоторые чуть не плачут!
Наташа пребывала в смятении. Она была очень робкой и впечатлительной девочкой, у неё мысли не было посещать разрекламированные шоу и вообще жить на широкую ногу. А тут она сидит на мягчайшем диване роскошной машины, словно какая-нибудь принцесса или дочка миллиардера. Того гляди её начнут угощать шампанским и сваливать к её ногам (она поджала худенькие ножки в белых носочках) меха и брильянты!
Ми-тян в общем-то не была против поездки в красивой машине на интересное шоу - бывшие для неё образцами Элис и Инга никогда не упускали возможность воспользоваться чьей-то щедростью и охотно тусовались, поглощая дары фуршета, словно пылесосы. Но она видела, как смущены её ближайшие подруги, и понимала, что это не даст ей получить удовольствие от ожидающего их события.
По прибытии на воздушный стадион шофёр лимузина растолкал толпу своими могучими плечами - он играл в городской сборной по регби - и протянул контрамарки контролёру в жёлтой униформе с белыми ремнями, который выглядел сонным и расеянным, но мимо него не пролетела бы и муха. Любители пролезть на протырку это хорошо знали и сразу подавались к другому входу, где стоял контролёр, с виду неприступный и злой как волкодав, но зайцы лезли мимо него десятками. А он только зубами лязгал. Контролёр лениво поднял веки и словно нехотя крутанул турникет. Девочки прошли, а проход за ними как отрезало - ломанувшаяся было толпа халявщиков опять осталась с носом. Девочки уселись на своих недорогих местах, но вскоре перебрались через перегородку к осветительной вышке, на нижней площадке которой уже расселось с десяток опытных протырщиков. Обзор отсюда был превосходный.
Загремел марш, и под ритмичные аплодисменты на поле вышли люди в белых комбинезонах, которые несли на руках ярко-оранжевый биплан.
- Специально покрасили, чтобы хорошо был виден зрителям. - зашептала Ми-тян. - В своё время их красили в голубой для маскировки, с земли действительно не было видно, а вот с воздуха сразу замечали.
- Да мы знаем, что твой Элис - опытный авиатор. Дай хоть посмотреть на шоу. Мы же для этого пришли. А рассказы твои с удовольствием послушаем перед отбоем.
На поле появился лётчик, ехавший стоя в коляске мотоцикла - Дугласа 1914 года выпуска. Он не торопясь подошёл к своему аппарату и проверил мотор и элероны. Потрогал тросы управления и лихо запрыгнул в кабину. Один из людей в белом крутанул винт за лопасть и отскочил.
- ОТ ВИНТА! - прогремело из репродукторов.
Винт уже крутился как бешеный. Самолёт двинулся по полю. Он разгонялся всё быстрее и быстрее. Наконец его колёса оторвались от земли. Но впереди была высокая деревянная стена!
Девочки, как и остальные зрители, затаили дыхание - им казалось, что сейчас самолёт зацепится за стену, рухнет и превратится в кучу дров, а пилот убьётся насмерть. Но самолёт неожиданно резко взял выше и свечкой взмыл в воздух. Девочки с восторгом следили, как он идёт и идёт вверх пропеллером.
Но вот самолёт, видно, устал набирать высоту и пошёл в сваливание. Девочкам казалось, что он теряет устойчивость и вот-вот попадёт в штопор. И в самом деле, самолёт закрутило, но он вышел из этого положения и у самой земли сделал крутой вираж и пролетел над самыми головами девочек, едва не врезавшись крылом в осветительную вышку.
Затем самолёт опять пошёл ввысь и начал делать бочки, иммельманы и всевозможные петли. Он выписывал спирали во всех плоскостях, забрался на такую высоту, что его практически не стало видно, а потом обрушился в затяжное пике, и зрители, включая девочек, извелись, потому что падение было стремительным и вместе с тем изматывающе долгим, до земли было всё ближе и ближе, а пилот словно решил отдаться на волю судьбы и ничего не предпринимал, чтобы вывести самолёт из этого губительного положения и спасти свою жизнь.
У самой земли пилот резко вывел самолёт из пике и пошёл, едва не касаясь земли колёсами. Он поднял настоящий вихрь в яме с песком, взбаламутил воду в бассейне и буквально проехался по спинам красивых девушек в купальниках. Затем пролетел между двумя английскими автобусами-даблдекерами, в то время как над ним проскочил какой-то отчаянный сорвигилова на четырёхцилиндровом Индиане.
Закончилось шоу уже в темноте. Пилот неторопливо кружил в лучах прожекторов, а когда они погасли, осыпал стадион дождём из звёзд и комет.
На площадку мачты взобрался контролёр и поинтересовался, есть ли у граждан билеты. Ми-тян и Сяндзяку предъявили свои контрамарки, Наташа и Ронда тоже полезли в карманы, но контролёр махнул перчаткой: "Всё ясно!" - и пошёл дальше, оставив без внимания также сидевших тут же зайцев. Те пригласли девочек в буфет выпить пива. Девочки сказали, что сегодня им не хочется пива. Тогда парни сказали, что, наверное, перед ними лицеистки, а лицеистки обожают холодный пунш, ради которого готовы пренебречь даже запретом самого директора. Ми-тян сказала, что директор тут ни при чём, а вот завуч только вчера засадила в карцер очередную любительницу угоститься холодным пуншем. С этими словами она и подруги оставили назойливых ухажёров и проследовали на стоянку к машине, не обращая на доносящееся вслед "Юришки!" и "Татушки!".
После отбоя Ми-тян легла в кровать, и к ней тотчас забралась Ундис.
- Что сказала Лувис? - спросила она. - Я завтра дежурю в госпитале, так что ты должна ввести меня в курс дела. Ведь это касается Конрада!
Конец восьмой главы.

Глава 9. И это - жизнь?

Сяндзяку вызвали к доске на уроке геометрии. Но на удивление всем её отметка оказалась далеко не такой, какой ждут от старосты математического кружка. Сян-тян вернулась на своё место с убитым видом. Вечером в ванной её все утешали, только Рада со своим окружением метала из угла злорадные взгляды и ехидные усмешки.
- Это всё из-за того, что я переживаю за всех вас. - сказала Сяндзяку и тяжело вздохнула.
- Мы понимаем. - сказала Ми-тян, поливая подругу водой из кувшина. - Мы поможем тебе наверстать упущенное. - И она стала намыливать продолжавшую вздыхать Сяндзяку. Сяндзяку была маленькой и худенькой, без признаков бюста. Пока Мидори работала мочалкой, она то и дело поводила узенькими плечиками.
На другой день была суббота, и девочки с шумом бежали к выходу. Когда Ми-тян пробегала мимо Шишиги, та посторонилась, придерживая юбку. Хотя трусики она с недавнего времени носила, опасаясь неприятностей с директором. На улице уже стоял белый открытый Ягуар Инги. Ми-тян лихо запрыгнула в него через борт - её юбочка при этом взметнулась, открыв трусики в бело-голубую полоску - и Инга лихо развернулась по двору. Нацелив нос на ворота, Ягуар по-кошачьи присел на задние колёса и вылетел на улицу.
Инга привезла Ми-тян в квартиру Элиса на 7-й Парковой. Квартира имела отдельный вход, который Элис построил сам, предварительно договорившись с домоуправлением. Впрочем, дом вообще был очень необычным. Например, лестничные площадки были настолько огромными, что на каждой стоял бильярдный стол. На межэтажных площадках были огромные раковины с непрерывно текущей водой. На каждом этаже была общественная уборная, словно в гостинице. В вестибюль первого этажа разрешалось въезжать на машине. Вдоль стены там стояли мотоциклы и велосипеды.
Многие жильцы проезжали на машинах по коридору и затем поднимались вместе с ними на большом лифте прямо к своим квартирам, где и парковались. Во многих квартирах был бассейн посреди гостиной. Балконы были неимоверной площади. Некоторые лифты двигались не только по вертикали, но и перемещались из шахты в шахту по горизонтальным тоннелям и фермам над крышей. Крыша была местом для прогулок. Там были зелёные насаждения, фонтаны, а также зимний сад. На крыше могли приземляться воздушные такси. С крыши можно было лихо съехать по специальному жолобу, устроенному вообще-то на случай пожара, но жившие в доме дети развлекались подобным образом, когда хотели.
Инга говорила, что дом был когда-то построен в качестве эксперимента и его постройка велась без учёта рентабельности, поэтому большинство уникальных систем дома сейчас отключены, а вместо них установлены обычные коммуникации, протянутые через многочисленные полости, поскольку архитектура здания весьма прихотлива и сейчас мало кто может сказать, какие задумки намеревались воплотить отчаянные строители, а Элис утверждал, что раньше здание было сверхдорогим отелем, но его постройка не окупилась, поскольку мало было сверхбогатых приезжих, чтобы заполнять такой огромный отель, а сносить такую махину нереально, так что сюда пустили жильцов, и они через какое-то время выкупили свои квартиры, но продать их вряд ли смогут, поскольку такая недвижимость всё-таки на любителя. Правда, в соседнем районе пустили на слом десяток кварталов многоэтажных домов, но это были довольно обычные дома, вроде московских панелек. Их разобрали за 2 месяца. Строительная техника в Мегаполисе была редкостная. Недавно Ми-тян с Элисом за какой-то надобностью ходили в небоскрёб по соседству, и Ми-тян поразилась убранству этого здания. Повсюду лежали пышные ковры, в глазах рябило от лепнины, позолоты, люстр, бра и ламбрекенов. На стенах была роспись, в холлах стояла мебель из ценных пород дерева, а кое-где висели картины, про которые Элис сказал, что это подлинники и цена некоторых доходит до миллиона в единицах персонального кредита.
Про самого Элиса Инга говорила, что он хочет открыть Особый кредит, но банк, в который он обращался, отказал ему, и Элис пил весь вечер горькую (в смысле настойку полыни) и ругал снобов и чистоплюев последними словами. Он страшно обижался, когда перед ним заносились аристократы, богатые люди и прочие, причисляющие себя к элите. В детстве ему постоянно приходилось ощущать неравенство - в детском саду его окружали дети чиновников, рангом превосходящих его дедушку, академиков и кооператоров, начальную школу он проходил в торговой миссии в Замбии, и дети дипломатов просто отказывали ему в общении, сразу давая понять, что он им не компания. Скорее всего, Элис шатался по роскошным домам по любому пустяковому поводу и без повода - привычка, оставшаяся с детства. Он радовался, как мальчишка, когда его приглашали в ресторан, и норовил осмотреть там всё - и вестибюль, и туалет, и все остальные помещения.
В квартире Элиса было 2 коридора, идущие параллельно один другому, между ними располагались туалет и кладовки, была угловая комнатка с двумя стеклянными стенами, в которой обычно спала Ми-тян, ванная была огромная, чуть ли не со спортзал, но ванны там не было, а только навороченная душевая панель. Кухня была тоже огромная, в ней всё сверкало, словно в операционной, посуда стояла рядами на полках, на ней не было ни пятнышка - Элис обожал мыть посуду, никому не доверял этого занятия. Инга тоже любила мыть посуду, и Элис иногда благосклонно разрешал ей помочь ему. Но чаще он поручал Ми-тян вытирать посуду и расставлять по полкам. Ми-тян ловко с этим справлялась, хотя поначалу перебила немало тарелок и блюдец. Но Элис ни разу не заругал её за это.
Комната Элиса находилась в конце одного из коридоров. Элис говорил, что из этой комнаты удобно следить, не влезли ли в квартиру разбойнкики или привидения. Разбойники влезали в квартиру чуть ли не каждую ночь, и тогда Элис выдвигался из своей комнаты со шваброй наперевес и с ведром на голове. Когда же квартиру посещали привидения, Элис колотил скалкой в жестяной таз, орал "Йо-хо-хо-ооо, и бутылка ррррому!!!", и продолжалось это до тех пор, пока жильцы во главе с управдомом не уставали колотить в дверь. Элиса давно бы выселили, но порой привидения посещали и другие квартиры, а кроме Элиса, специалистов по борьбе с ними в округе не имелось. Элис же завсегда был готов явиться на помощь с тазом и скалкой, а то и с более грозными средствами. Порой он устраивал такое пиротехническое шоу, что к дому съезжалось до полудюжины пожарных расчётов, а однажды устроил канонаду из маленькой французской мортиры "кегорн", или "маркелки" (Такие были в большом ходу в первую оборону Севастополя. Мортирка эта размером и формой напоминает самовар ёмкостью в одно ведро.).
Инга начала готовить обед, а Ми-тян сидела у барной стойки и грызла яблоко. Их там стояла целая корзина. Элис обожал яблоки, они даже служили ему лекарством - как почувствует себя неважно, сразу скушает яблочко. И в самом деле лучше становится. Так он утверждал.
- Элис до сих пор сердит на своих родных. - рассказывала Инга, с удивительной быстротой нарезая луковицу тонкими, как папиросная бумага, кружочками и не роняя ни слезинки. - Я знала о прошлом кего семьи гораздо больше него самого. Меня в 6-м классе уже считали взрослой, а он для своей бабушки продолжал оставаться маленьким. Хотя я старше на каких-то 3 года. Со мной она делилась буквально всем, а когда он пытался вклиниться в нашу беседу, она строго говорила ему, чтобы не мешал. А ему ведь тоже было что сказать. И его интересовали подробности. Он многих своих родственников не знал по именам, потому что бабушка прятала от него семейные фотоальбомы. Как-то лет в 5 он хотел взглянуть на новые фото, которые напечатал дедушка - он у них увлекался фотоделом - а бабушка бросилась наперерез и стала кричать:"Нельзя, нельзя, засветишь!" Это готовые-то снимки! Бабушка ничего не понимала в фотографии, и к тому же была из тех, кто считает, что взрослые могут включать телевизор или магнитофон, а если к ним хоть притронется ребёнок, то они тут же взорвутся. Или если ребёнок нажмёт кнопку в лифте, то он непременно застрянет. Она ему не давала даже свет включать - вдруг током ударит! Его дедушка, между прочим, был знаменитым воздушным пиратом. Это потом он устроился в райком партии, потому что бабушка хотела спокойной жизни. Ей только и надо было, что закатывать банки варений и солений, обустраивать квартиру и нянчить внуков. Элис злился, что ему приходится служить для бабушки куклой. Ещё он обожал постеры, а бабушка разрешала их вешать только в туалете. А ещё она не разрешала ему рассматривать альбом с марками, и он вытаскивал его тайком, а ещё она не давала ему дотрагиваться до подписных изданий, потому что боялась, что он испортит себе зрение и считала их в первую очередь вложением средств и украшением интерьера...
- А он так и продолжал ей подчиняться, пока жил у своих родных?
- Нет. Как-то они с бабушкой поехали в магазин в соседнем районе. И бабушка крепко держала его за руку, не позволяя отойти ни на шаг. А тут мимо проехали на мотоциклах два пацана - совсем мелюзга по сравнению с ним. С тех пор он никогда не позволял брать себя за руку! И вообще стал пропадать целыми днями, шастать по всей Москве - а раньше вообще не ездил в метро один - сначала носил с собой перочинный ножик, потом смастерил финку из напильника, а потом скопил денег и купил себе кнопочник. Потом вообще устроил дома выставку холодного оружия. А затем и пневматического - когда устроился на работу.
- Он работал журналистом?
- Да. Писал статьи про прошлые времена. Романтизировал Россию в предреволюционные годы, описывал развивавшуюся капиталистическую индустрию, упоминал английские ткацкие станки в Иваново - "русском Манчестере", - паровые тягачи "Джон Флауэр" и "Эйвелинг энд Портер" на полях южных губерний, пароходы Черноморского флота, крейсера новых типов - "Аврора" была одним из лучших боевых кораблей, - не упускал из внимания отличные самовары, изготовлявшиеся в Туле, автомобили "Лесснер" и "Руссо-Балт" - "Лесснеры" он не считал лицензионными копиями "Мерседесов", поскольку их разработал на заводах Даймлера русский инженер Борис Луцкой, - самолёты Сикорского, продукцию кондитерских фабрик Абрикосова, Ландрина, Бормана, Эйнема, конечно, выдающихся людей эпохи - авиатора Уточкина, автомобильного журналиста и путешественника Нагеля, поэтов Северянина, Ходасевича, Есенина и Блока, ну и Надсона с Бальмонтом и Гиппиус. - Инга помолчала, усердно перетирая кусок чеддера.
- Да, Элис - закоренелый романтик. Он всё мечтал залезть в дедушкин пиратский сундук - там лежало столько интересных вещей!.. Например, старая пиратская карта, которую дедушка сам лично подклеил французской газетой Le Matin, чтобы не рассыпалась. Карта была ещё тех времён, когда дедушка был не воздушным, а сухопутным пиратом и наводил ужас на интуристов на роскошных иномарках, рассекая в ночи на стройном подтянутом Ройсе, кузов которого был задрапирован полотном - а иначе его выдавал бы в темноте блеск полированного алюминиевого кузова. Карта эта до сих пор хранится у Элиса, можешь пойти в его комнату и посмотреть.
- А он не рассердится?
- Что ты! Наоборот, ему приятно, когда кто-то интересуется. А тем более ты.
Ми-тян побежала в комнату Элиса и достала из шкафа старую-престарую карту. Она разложила её на кушетке и стала внимательно рассматривать, скользя взглядом от Девоншира к Дартмуру...
Конец девятой главы.

Глава 10. Жизнь как жизнь.

Инга поставила на стол большую супницу. Затем налила Ми-тян полную чашку супа. Ми-тян начала кушать, а Инга поминутно говорила ей, чтобы ела не торопясь, не крошила хлеб на скатерть и не капала супом на матроску.
- Инга! А тебе тоже приходилось в детстве терпеть такое занудство?
- О, мои родители не были занудами! Но они были очень требовательны к культуре поведения. Бабушка у меня вообще была словно английская леди из фильма по произведению Диккенса или Джерома. Вот Элису меньше повезло в этом плане. Хотя его родители были неплохие люди. Достаточно продвинутые. Но они считали, что продвинутость, мода, западная культура - это относится только ко взрослым, а детей нужно воспитывать, как принято правилами советской педагогики. Сами слушали Челентано, Тото Кутуньо, а ему ставили пластинки с детсадовскими песенками. А по телевизору разрешали смотреть только мультики. Они даже не заметили, как он вырос. А ведь и игрушки для каждого возраста свои. Он в 12 лет доигрывал ещё в старые, советские. А у его сверстников были сплошь Бэтмены и Спидормены. Потом, правда, кто-то из товарищей подарил ему пару пластмассовых мужиков. Позже он почему-то увлёкся собиранием фигурок девочек. А ещё запал на фарфоровых кукол. Впрочем, он давно уже брал у сестры её Барби - их у неё было 3 штуки - одевал, раздевал... Мама шила для Барби разные наряды, даже меховое манто смастерила. Ему нравились всякие платья. Он вообще жуткий фетишист. Как-то пришёл ко мне в гости, а на кровати трусики валялись. Он их хвать - и в карман. А потом мы пошли в магазин за пивом, а трусы выпали у него из кармана. Я смотрю - трусы моей мамы на тротуаре валяются! А он говорит - это я их ненароком в карман сунул. Вообще он обожает эпатировать публику шутками с трусиками и подобными вещами. Его сильно зажимали в детстве, поэтому он привык вести себя неестественно, у него склонность ко всяким выходкам, он примеряет разные роли. И всегда объявляет себя извращенцем. Я на его месте в жизни не смогла бы говорить об этом в открытую.
- Я имею в виду, за столом тебя постоянно одёргивали?
- Меня нет, потому что я с раннего детства была к манерам приучена, а вот Элис натерпелся. Мама всегда считала, что он её позорит. Я думаю, это форма женского кокетства - напоказ стесняться своего сына. дело-то в том, что он мужчина, а её в детстве, конечно же, воспитывали по-другому.
Он, кстати, как впервые оказался в японском ресторанчике, сразу взял палочки и давай наворачивать, словно всю жизнь так ел. Потом как-то сказал мне, что не представляет, как 20 лет до этого пользовался вилкой. А тебе надо стараться вести себя аккуратно, потому что ты девочка, к тому же очень симпатичная, так что если ты не будешь соблюдать правильные манеры, это будет смотреться неприятно. Элис в своё время хотел быть похожим на девочку и тщательно следил за своими манерами.
На второе Инга приготовила мясо, тушёное под сыром. Ей было жаль, что Элиса нет в городе - он обожал это блюдо. Ми-тян начала аккуратно отрезать кусочки ножом и аккуратно насаживать на вилку. Жевала она не торопясь и время от времени промакивала губки салфеткой.
После обеда Ми-тян начала готовить домашнее задание по археологии. Ей не всегда был понятен учебный материал по этому предмету, но она обожала практические занятия, которые часто проводились в древних подземельях города. Вообще там часто лазили местные мальчишки, особенно из прибрежных районов, где было много неохраняемых лазеек в подземелья. Мальчишки непременно брали с собой фонари, свечи и спички, ставили на поворотах отметки мелом и разматывали за собой бечёвку, конец которой привязывали у входа. Лазили там иногда и девочки.
Ми-тян впервые попала туда с Вандой Докторовой, Рондой Майгель, Магдой Антоновой, Инессой Капустиной, Викой Вайян-Брассар, Ксантией Маркс и Бонифацием Феоктистовичем. Он провёл их через вход в старой крепостной стене, который открыл отмычкой, правда, возился минут 5. Отмычка в Мегаполисе была явлением заурядным, их легко было купить на рынке, в магазинах слесарных принадлежностей и хозтоваров, а также спортивно-туристического снаряжения, можно было пошарить в специальных магазинах, заставленных картонными коробками со всяким барахлом, на которых была написана цена за любой предмет. Бонифаций Феоктистович вёл их извилистыми коридорами, следил, чтобы никто не отстал, и поминутно шипел, чтобы они не шумели. В некоторых местах он останавливался и рассказывал, что вот в этой нише был убит своими кузенами первый тан, правивший городом после ухода завоевателей, разрушивших наружные укрепления. А вот здесь была решётка, преграждавшая путь к подземным складам продовольствия, возле неё дежурила стража. Вот здесь стояли бочонки с маслом, а вот здесь лежало зерно. Оно сильно страдало от плесени, крыс и мышей. А вот здесь лежала картошка, и горожане во время осад ели её насквозь прогнившую и осклизшую. Иногда прямо сырьём... А вот это - кладка времён расцвета города. А это вообще остаток первых заложенных здесь фундаментов. Один раз он с заговорщическим видом полез в щель между камней и вытащил оттуда завёрнутую в клеёнку жестяную коробку из-под тянучек. Там лежали какие-то схемы, начерченные на листках из школьных тетрадок, маленький компас в медном футляре, пара свечных огарков, складной ножик с деревянной обоймой, леска с рыболовным крючком, шпулька ниток, с каких запускают змея. "Это наша захоронка, - объяснил учитель, - здесь было место сбора нашей тайной лоджии, которую мы организовали в начальной школе."
Бонифаций Феоктистович иногда рассказывал о прошлом тех мест, где теперь был Мегаполис. В стародавние времена здесь жили люди, занимавшиеся всякими ремёслами и земледелием. Но они часто страдали от опустошительных набегов часто появлявшихся здесь либуров. Эти либуры часто страдали от неурожая, к тому же в их краях не было соли и годной для использования древесины. Поэтому они поправляли своё положение за счёт грабительских набегов на здешние земли. Со временем местное население научилось ковать мечи и доспехи, какие не снились либурам, и образовало боевые отряды кройохнов. Но тут в здешних местах объявились керки, от которых доставалось и либурам, и кройохнам. Либуры отчаянно сопротивлялись, они были лихими воинами, а кройохны решили договориться с керками и служить им - они были хорошими мастерами, знали секреты изготовления прочной стали, делали замечательные вещи из кожи, хорошо работали с медью и оловом, ткали ценую материю, их изделия из дерева были очень крепкими. Так и вырос в этом месте город, не знавший бед под покровительством керков. Но керки начали испытывать проблемы в зоне основного своего влияния, город стал жить самостоятельно, построил крепкую оборону, но спустя пять столетий его разрушили, с тех пор осталась лишь одна стена - наружная, а сторожевая башня, стоящая теперь среди городских кварталов, вообще относилась к позднему периоду, с неё следили за приближением воинов крымского хана. Когда-то город отражал атаки противника, но в конце концов надвинулся могучий завоеватель, начал многолетнюю осаду, и город не выдержал. Через три года враг спустил воду из окружавшего город канала, сломал стены и перебил большую часть сражавшихся. Были убиты также женщины и подростки, воевавшие наравне с мужчинами. Имущество города перешло к завоевателям, многие из которых были вчерашними рабами - за храбрость царь-завоеватель дал им свободу, а некоторые за заслуги получили даже дворянство, землю и рабов, то есть из рабов стали рабовладельцами. Награда, понятное дело, была выдана из завоёванного в этом походе. Немногие оставшиеся в живых жители города перестали считаться самостоятельным народом, но Бонифаций Феоктистович говорил, что ещё можно встретить их потомков. Мидори не встречала подобных сведений ни в одном учебнике, но Ванда показала ей сайт на эту тему в Сети. А ещё как-то Элис нашёл на развале старую потрёпанную книжку о древней истории города.
Ми-тян очень старательно отвечала на уроке истории, который вёл Генрих Германович Юрский. Тот остался доволен, только сказал, что ей стоит держаться свободней - ведь она хорошо знает урок, и к тому же это всего лишь домашнее задание. Даже если кому-то случится схватить кол, это ещё не показатель его усердия и умственных способностей. Некоторые плохо кончают, стараясь учиться исключительно на 12 с плюсом.
Генрих Германович носил длиннополый чёрный сюртук и полосатые брюки. Вместо галстука у него был шнурок с кисточками. Он постоянно терял своё пенсне. У него были очки, тоже очень старомодного фасона, с круглыми стёклами, но он почему-то не любил их носить. Под мышкой он носил зонтик с гнутой рукоятью. Он его терял постоянно, но весь огромный Мегаполис, как ни странно, знал этот достопримечательный зонтик, и его всегда приносили растроганному историку на дом. Пышные усы он расчёсывал специальной щёточкой. Говорил с сильным малороссийским акцентом, и при первом появлении в лицее снизил оценку за ответ Маше Брайан, у которой оказался такой же акцент. Он подумал, что она его дразнит, и потом долго извинялся (изменить оценку в лицее можно было только с разрешения завуча, а связываться с мадам Симонян Генрих Германович уж точно бы не решился).
В конце урока в класс вошли мадам Симонян и сам директор.
- Госпожи лицеистки! - торжественно провозгласила завуч. - В наш город прибывает Его Величество Билеам Первый Симпатичный, Правитель Независимого Королевства Бреганзона! Мы с вами должны поддержать на высоком уровне честь нашего Лицея и продемонстрировать образец поведения, достойного лучших девушек города, являющихся примером для остальных. Любое нарушение правил поведения за время визита Его Величества повлечёт за собой немедленное исключение. Все поняли? - внушительно закончила мадам Симонян.
В выходные Ми-тян сказала Инге:
- К нам в лицей приедет король Бреганзоны. Мне Элис про него рассказывал.
- Уж Элису-то не знать этого короля! - усмехнулась Инга. - Он и к ним в школу приезжал, правда, тогда он был ещё кронпринцем. Они репетировали, репетировали, школу и школьный двор убирали, а на встречу принца пустили только отличников, да и то не всех. А Элис-то не вылезал из двоек... На всю жизнь осталась у него эта обида. Принц подарил школьникам, которые были на встрече, модельки старинных автомобилей, которых тогда не было в Москве. Он для всех учеников оставил подарки, но они куда-то делись. Потом классная сказала, что таким олухам нечего и думать о подарках. Скорее всего учителя прикарманили их для своей родни. Я, правда, отдала ему свой подарок, но он всё равно был безутешен - предназначался-то он изначально не ему. И потом, девочкам принц вручал не автомобильчики, а игрушечных собачек и кошечек. Собачка, правда, до сих пор стоит у Элиса на тумбочке возле кровати. Сейчас Элис несколько полок заставил автомобильчиками, но ему не хватает того, который он не получил от принца...
- Бреганзона - очень необычное королевство. - сказала Ми-тян. - Оно меньше Андорры по размерам и занимает всего одну гору. Замок на вершине, а улица города спускается по спирали. И автомобилей нет. Только трамвай ходит - вверх-вниз, вверх-вниз...
- Сейчас там есть автомобили. Принц потому и дарил автомобильчики, что как раз был юбилей Королевского Автоклуба. Он думал, что в Советском Союзе автомобилизация тоже является одним из главных вопросов. В Бреганзоне есть немного Ситроэнов и Рено 50-60-х годов. А ещё совсем раритетные автокареты. Впрочем, богатейшие люди Бреганзоны автомобилей не держат - у них конные выезды с кучерами. Только у директора электрокомпании - Остин Ширлайн, да владелец и по совместительству редактор местной радиостудии разъезжает на довоенном спортивном авто - таком, с кузовом в форме сигары. Но они по своему положению - передовые люди королевства.
- А ребятишки там плещутся в горной речке и спускаются вниз по течению на надутой камере...
- А зимой катаются на санках. - Инга вздохнула.
- Чего ты, Инга?
- Видишь ли, Ми-тян, Элис не переживёт, если король будет гулять со мной во время визита. Я ведь познакомилась с Билеамом во время его приезда в Москву и немного пообщалась. Он до сих пор иногда пишет мне. А у Элиса остался этот комплекс - принц для красивой отличницы привлекательней толстого, угрюмого двоечника. А ему заказан вход в приличное общество, люди не считают за честь водить с ним знаковство. Вот король приедет и непременно захочет меня навестить. А Элису каково на это смотреть? Если он и не утопится, то будет весь день бродить один по городу и пинать пивные жестянки. Ведь король его не знает и вряд ли им заинтересуется. Протянет два пальца и пойдёт дальше со мной. Элиса всегда это угнетало. И он никогда не мог смириться с тем, что у его лучшего друга может быть кто-то другой, кто способен хотя бы на полдня вытеснить его из мыслей.
Ми-тян подумала, что надо спасать ситуацию. С утра она настучала Элису электронное письмо с многостраничным списком всякой ерунды, которую она якобы непременно хотела получить по возвращении Элиса из Пальма-да-Майорки. Это должно было задержать Элиса на всё время августейшего визита, рассччитывала Ми-тян.
Вернувшись в лицей после выходных, Мидори подошла к Ундис. Та не стала дожидаться вопроса.
- Ми... ну не могу я его узнать. Он ведь так и числится неопознанным. Никаких документов, личных вещей... И бинты закрывают пол-лица. И лежит как неживой. Я ведь Конрада давно не видела, он совсем стёрся у меня в сознании, никаких ярких черт в память не врезалось. И потом, мне почему-то думается, что Конрад при виде меня или Лувис непременно должен рассмеяться, спросить: "Сестрица, опять на ужин тыквенная каша?" Это он так говорил, если считал, что у меня вид унылый... Не признаю я его, и ничего не могу с собой поделать.
- Ну как же, Ундис... - начала было Мидори, но Ундис уже повернулась и с опущенными плечами побрела в класс.
На перемене Ми-тян сбегала в компьютерный класс и попросила у Хелены Барнес разрешения войти в Сеть. Та, не оборачивясь, кивнула - Ми-тян ведь вела компьютерный кружок. Мидори открыла почту и прочла ответ Элиса:
"Старушка, я куплю всё, что ты пожелаешь, хотя кое за чем придётся стаскаться в Андорру. И сразу - домой, мухой! Мы накрыли всю шайку. И они сознались в попытке убийства того парня. Это оказался младший матрос с "Юноны". Мы проверим его по спискам. Жди меня в четверг! Твой бессердечный пьяница майор Кингстон"
- О нет... - Ми-тян уронила руки на клавиатуру.
- Что там? - вскинулась мисс Барнес.
- Да ничего. Опять накидали спама. А деловых писем вечно не дождаться.
- Я тебе поставлю новую блокировку против спама. А ты поставишь её всем остальным. Спамеры сейчас чего только не придумывают. Служба поддержки загибается от жалоб, принимает все меры, а толку...
Хелен и Ми-тян установили блокировку, и Ми-тян помчалась в класс. В коридоре ей встретилась Сяндзяку с охапкой булочек с изюмом и корицей. Ми-тян помогла ей дотащить их, чтобы не разроняла по дороге. Класс начал с аппетитом уплетать их под партами.
- Элис отписался. - сказала Ми-тян Наташе. - Тот парень с пробитой головой, оказывается, с "Юноны". Ну, с того ржавого сухогруза, который сейчас возвращается из рейса.
- Что? - вскинулась Лувис сзади. - "Юнона"?! Ведь Конрад ходил в рейсы на "Юноне"!
Конец десятой главы.

Вот, кста, та карта, которую хранит у себя майор...

Отредактировано Windkitten (2007-10-13 02:14:08)

Читайте дальше. Что-то я не слышу отзывов...

Глава 16. Жизнь сурова.

Рада сидела в кресле, закинув ногу на ногу, голая, в одних тапочках. Перед ней на коленях стояла Наташа, в трусах и майке.
- Мисс Амосова, вы раскаиваетесь в своём поведении? - высокомерно произнесла Рада.
- В чём я должна раскаиваться? - дрогнувшим голосом спросила Наташа. Сдаваться она не собиралась, но ей было не по себе от мысли о том, что над ней могут учинить приспешницы Рады.
- Так, всё ясно... - произнесла Рада в нос. - Стоцкая, продолжайте, прошу вас. - жеманно произнесла Рада.
Толстая Миранда приспустила на Наташе трусики, ущипнула за ягодицу и жестоко выкрутила кожу. Наташа поёжилась, но уже по инерции. Всё тело под нижним бельём у неё было в синяках и горело огнём. Она чувствовала уже не боль, а тупое нытьё по всему телу. Ей хотелось, чтобы пришли Мидори и Сяндзяку, тогда она попросила бы их не слишком строго обойтись с Радой.
- Чёто на неё не действует внушение... Эту паршивку надо воспитывать жёсткими методами. Встать! - страшным голосом заорала Рада.
Наташа медленно поднялась, глядя Раде в глаза.
- Не смей смотреть на меня, мерзавка! - крикнула Рада и наотмашь ударила Наташу по лицу. - Раздеться!
- Нет. - ответила Наташа.
- Ты думаешь, Фингер и Стоцкая не справятся с тобой? А вот погоди, Шишига выпустят из карцера, куда она попала за твою клевету, у неё тоже найдётся к тебе пара счетов... Целуй мою туфлю!
- Нет. - измученным, но твёрдым голосом сказала Наташа. Рада ударила её - раз, другой, третий!.. Наташа слегка пошатнулась, но не произнесла ни звука.
- Ты думаешь, тебя защитят твои подруги? Где они? Они на экскурсии, нежатся на пляже, а ты осталась дежурить. Какой смысл в твоём дежурстве? Просто когда все едут куда-то, кто-то остаётся, потому что лишний!
- В лицее всегда оставляют дежурных по распорядку.
- Ты дежурная по распорядку? Ты контролируешь распорядок? - Рада упала в кресло и задрыгала голыми ногами. - Рита, ты хочешь, чтобы тебе полизала сама дежурная по распорядку Амосова?
- Я сама ей полижу... - томно протянула Рита Фингер и потянула с Наташи трусики.
Внезапно Наташа согнула ногу и треснула Риту коленом по носу. Рита дико взвыла, а Наташа подтянула трусики и выскочила в коридор. Миранда хотела броситься за ней, но Рада вскочила и схватила её сзади за панталоны.
- Ты рехнулась! Никто не должен знать, что у нас было с Амосовой. Она сейчас пойдёт в спальню №9, отсидится там, может, дело и не всплывёт...
Наташа действительно прошла в спальню Мидори, Ким и Майи. Она села на кровать Мидори, пошевелила под ней пакет со своими вещами, который принесла сюда накануне дежурства.
"Я не вернусь в спальню №1. Никогда!"
Затем Наташа достала из пакета синее платье и розовую нижнюю юбочку, не торопясь оделась, привела в порядок причёску - Рита с Мирандой выдернули у неё несколько клочьев волос - взяла планшет и пошла по коридору. В планшете она сделала отметку: "Мартова, Стоцкая и Фингер допустили грубое нарушение распорядка. Издевательство над лицеисткой."
"Это мой долг как дежурной. Я не могу замалчивать подобный факт. Директор доверил мне это дело.
Перед ужином Наташа отнесла листки из планшета помощнице завуча, той, что допускала легкомысленно-эротичный стиль в одежде. Та пробежала глазами последний листок.
- Издевательство? По-моему, об этом надо немедленно докладывать лично директору!
- Я сейчас не могу. Кроме того, я здесь лицо пристрастное...
- Постой! Над кем всё же издевались, я хотела бы знать? Ты боишься признаться? Тебя запугивали?
- Хэнсё, Кагомэ, Майгель известны обстоятельства дела. Я не считаю себя вправе свидетельствовать. - Наташа ссутулила плечи и пошла по коридору.
- Постой! - крикнула вслед секретарша, но смолкла.
За ужином Наташа получила двойную порцию пасты с ризотто, лишний стакан яблочного компота и чашку шоколада, который остальным ученицам в этот день не предназначался. Секретарша подозвала её к себе и сказала, что она может спать в спальне №9 или в помещении для дежурных педагогов. Наташа выбрала спальню и заперла дверь на ключ. Она ещё посмотрела телевизор вместе с секретаршей и вымылась в учительской душевой. Перед тем как лечь, она открыла окно. Наутро её позвали в медпункт. А там кроме врача находился сам директор. Наташа лишь приподняла майку, как директор сказал:
- В дальнейшем осмотре необходимости нет. Обработайте ей кровоподтёки. Вижу, дело зашло слишком далеко. Мы проявили преступное невнимание к проблемам учениц. Я решу этот вопрос, лишь только лицей соберётся в полном составе.
Когда Мидори и остальные девочки вернулись из Анапы, они сразу обступили Наташу.
- Что стряслось? На входе вывешен приказ о принятии строгих мер в отношении Рады и прочей компании!
- Директор решил вывести их на чистую воду...
- Всё ясно! - громко и чётко произнесла Сяндзяку. - Рада доигралась!
- Но строгие меры... Ведь Ванда Докторова, Майя Хельская, Ксантия Маркс и Вика Вайян-Брассар допускали грубейшие нарушения и в итоге отделались даже не выговором, а замечанием!
- Магда, это были проявления любви, а не жестокости! Ведь никто не обращался с товарищами так, как Рада. Рада - садистка, причём извращённая. Ей не должно сойти с рук подобное. Разве вы не помните, как Рада и Шишига совращали Наташу, когда она училась первый год? А разве Майя не считалась шесть семестров подряд рабыней Рады?
В это время в вестибюль вышел директор.
- Пожалуйста, все прослушайте приказ по лицею!
Все смолкли.
- Мартова, Фингер, Стоцкая, Шишига, выйти на середину!
Рада и остальные выступили в центр вестибюля. У Фингер на носу красовалась повязка - Наташа сломала ей коленом нос.
- За злостное нарушение лицейского устава лицеистки Мартова, Фингер, Шишига и Стоцкая получают строжайший выговор. Их дела направляются в комиссию по делам несовершеннолетних. Ввиду систематической неуспеваемости Стоцкая и Шишига исключаются из лицея. Мартова получает две недели изолятора. Мартова и Фингер освобождаются от занятий до конца семестра. Увольнительных и карманных денег они не получают, к развлечениям не допускаются. Мартова получает на месяц нарядов вне очереди на уборку санузлов.
- Это ж надо!.. - ошарашенно произнёс кто-то в заднем ряду. - Раду на месяц определили драить гальюны!
Стоит отметить, что хотя Раду никто не жалел, никто и не радовался её наказанию. Кое у кого пробудилось к ней некое брезгливое сочувствие. Мидори стало противно. Рада - сволочь, и все это знали, но вот сейчас Раду выставили на позор перед всем лицеем, и это выглядело жутко. Когда подобное делают с человеком, ты уже не можешь его осудить. Он уже получил своё сполна...
Конец шестнадцатой главы.

Глава 17. Конрад возвращается к жизни.

Ми-тян пришла на дежурство в госпиталь. Медсестра, сидевшая за столиком, сказала, что её ждёт в кабинете старшая ординаторша.
Ми-тян постучала в выкрашенную жёлтой краской дверь.
- Войдите! - раздалось из кабинета. Ми-тян приоткрыла дверь и скользнула в щель. Ординаторша подняла взгляд от бумаг и сказала:
- Главный врач собирается выписать Конрада Хагглунда. Ему пока что нужен уход, он не может в ближайшее время вернуться в Швецию, поскольку путь для него будет очень труден. Но твой опекун вызвался дать ему временный приют. Так что пусть завтра приедет и заберёт его. Если он не сможет это сделать, то мы отвезём его сами, но кто-то должен быть дома.
- Я скажу Элису, и он позвонит вам сегодня вечером!
- Хорошо. Можешь идти. - и ординаторша снова нагнулась над бумагами. Затем повернулась к столику, на котором стоял компьютер, нажала клавишу, и из принтера посыпались один за другим листки. Ми-тян повернулась на каблучке и выпорхнула за дверь.
Перед окончанием дежурства Ми-тян заглянула к Конраду.
- Тебя выписывают. Поживёшь пока у нас.
- Но мои отец и мать скоро приедут! Доктор написал им.
- Не беспокойся. Кстати, они тоже могут остановиться у нас, чтобы не тратиться на гостиницу. А потом Элис поможет им снять меблированные апартаменты. Тебе не скучно тут?
- Нет, Ундис и Лувис часто меня навещают, мне уже позволяют гулять с ними по саду.
- Ну, поправляйся! Тебе у нас понравится. Город наш необыкновенный! - Ми-тян вышла за дверь и зашагала по коридору. На ней были туфли на пробковой подошве, которые носил весь персонал госпиталя, поэтому она шла совсем бесшумно. Но ей было весело.
Перед ужином Элис созвонился с госпиталем.
- Понимаете, у меня только одна машина на ходу. А это катафалк. Не произведёт ли это плохое впечатление? Не видите причин волноваться? Да к тому же он не чёрный, а белый... Я приеду завтра в 10 часов утра. Что? Хорошо, тогда к двум. Мидори приедет раньше, я поручу ей эти дела.
Элис повесил трубку.
- Ми, я завтра должен прибыть в штаб к генералу. Он требует рапорта по делу контрабандистов. Тех, которых мы схватили в Пальма-да-Майорка. Так что с 11 до часу я буду сильно занят. После часа я освобожусь, но бумаги на выписку Конрада будут готовы только в час дня, а к двум канцелярия госпиталя закрывается. Так что ты поедешь вперёд и возьмёшь все бумаги, а я подъеду и быстро закончу с этим в канцелярии.
- Нет проблем! Я получила увольнение назавтра с 12 дня.
После этого Ми-тян попрощалась с Элисом и быстро дошла до лицея. Она прошла в столовую. Наташа в этот день дежурила и без очереди сунула ей тарелку с куском блинчатого пирога и печёночным паштетом. Ундис и Лувис очень любили печёночный паштет, популярный у них на родине, поэтому Наташа постаралась выкроить им куски побольше. После всех этих историй она стала куда более уверенной.
Ми-тян села между Сян-кун и Рондой. Они весело болтали за едой и пихали друг дружку локтями. Ханна Гланц, проходя мимо, смотрела на них с напускной суровостью, но ничего не говорила. Раз только погрозилась заставить их втроём вымыть всю столовую. Ми-тян как-то довелось мыть столовую вдвоём с Наташей - она заступилась за ней и надерзила мадам Симонян...
После ужина Сяндзяку сказала:
- Я как староста математического кружка должна подготовить семинар. Чтоб никто не лез ко мне до отбоя! И после тоже. С дежурными я уже договорилась.
Ми-тян поняла - Сян-кун снова просидит до полуночи при настольной лампе. Дежурные порой соглашались войти в её положение и не сообщали в канцелярию лицея о нарушении распорядка. Ми-тян кивнула и пошла в ванную. Там она увидела пикантную сценку - Ксантия Маркс и Мириам Вагрант стояли вместе под душем, Ксантия целовала тонкую шею Мириам, а та гладила низ её живота.
- Ксантия окончательно охмурила Мириам... - вслух задумчиво произнесла Ми-тян. Девочки ойкнули и быстро завернулись в одну простыню. За Ми-тян в ванную повалили другие лицеистки. Поднялись плеск, возня и визг. Ми-тян быстро вымылась и пошла в комнату отдыха. Там она села с Наташей за партию в рэндзю. Они очень любили эту игру.
Наутро их разбудила невыспавшаяся, с красными глазами, Сяндзяку. Она всегда боялась проспать, поэтому, ложась поздно, клала под подушку карманный компьютер с поставленным на полшестого утра будильником. Девочки быстро начали переодеваться в спортивную одежду. Было прохладно, поэтому они надели длинные треники. Господин Лейбович отметил, что сегодня лицей вовремя собрался для утренней гимнастики. Он дунул в свисток, скомандовал "Марш!", и девочки во мгновение ока оказались в парке.
Вернувшись в лицей и приняв ванну, девочки отправились на урок алгебры. В конце урока госпожа Линдсей объявила, что сегодня пройдёт семинар математического кружка. Следующим уроком была геометрия, и госпожа Линдсей задала сложную контрольную.
- А ещё семинар сегодня... - вздохнула Ундис, которая тоже была в математическом кружке.
- Ничего, сейчас подкрепимся - будем пободрее! - шепнула Ми-тян. - Сян-кун вон полночи не спала. Она оглянулась на Сяндзяку. Та заметно клевала носом, но уже почти целиком исписала тетрадный лист. Значит, как минимум две задачи уже решила. Всего задач было четыре. Задачи были предложены в 6 вариантах, так что списать не было никакой возможности.
После второго урока в лицее был завтрак, и девочки гадали, что дадут в этот раз. Дали пшённую кашу с изюмом и гренки с джемом. В углу столовой сидела с отсутствующим видом Рада. Наташа и Сяндзяку положили на тарелку по одному из своих гренок, присоединили свой вклад и Ми-тян с Рондой, два гренка положила Ванда, дежурившая по столовой. Она поставила тарелку перед Радой. Та покачала головой.
- Ешь! А то совсем захиреешь. - Ванда настойчиво придвинула Раде тарелку. Та резко дёрнулась, гренки разлетелись по столу.
- Ну, как знаешь... - вздохнула Ванда и сложила гренки обратно на тарелку. Тут Рада взяла один гренок и надкусила.
- После того, что я сделала, вы делитесь со мной завтраком... - произнесла она глухим голосом.
- Ну... Ты уже наказана, нам нет причин держать на тебя зла...
- Вы считаете меня заслуживающей только жалости... - непонятно сказала Рада. Вся столовая начала переглядываться и перешёптываться.
Следующим после завтрака уроком была опять геометрия. Затем был урок физики, потом была история. Генрих Германович в этот раз принёс старинную книгу в переплёте телячьей кожи, читал вслух и пускал её по рядам, чтобы все могли рассмотреть картинки. Было очень интересно. К 12 часам урок закончился, Ми-тян пошла к выходу, но Генрих Германович остановил её и попросил занести книгу к нему домой. Он жил совсем рядом, на 5-й Парковой. Ми-тян прикинула по времени и подумала, что сможет сделать этот крюк.
Она шла вдоль ограды парка. Навстречу ей шли трое подростков.
- Эй! - окрикнул её тот, что шёл посередине. Она взглянула на него. Это был тот самый тип, который нацеливался тогда на коробку с пирожными. Мальчишки окружили её.
- Ты, верно, забыла о своём обещании! Мы возьмём это в залог, чтобы ты не вздумала водить нас за нос. - Парень вырвал у неё из рук пакет с книгой.
- Вернём, когда подерёшься со мной!
- Тогда я сделаю это сейчас! - сказала Ми-тян, прислонив портфель к ограде. Парень положил пакет на кирпичное основание ограды и велел своим спутникам стеречь его.
- Спортивного костюма при тебе нет... - насмешливо проговорил он.
- Это не страшно. Школьной формы у меня два комплекта, а стираю её я сама. - Ми-тян засучила рукавчики и приготовилась к поединку. Парень скинул замшевую жилетку и пуловер и ждал её атаки.
- Боишься начать первым? Ты не мужчина! - крикнула Ми-тян и хорошенько двинула ему кулаком под ложечку. Парень покачнулся, но устоял. Он схватил Ми-тян за руку и резко вывернул. Но Ми-тян свободной рукой сделала выпад, захватила его лицо и резко толкнула голову назад. Затем перехватила руку,  резко дёрнула, а ногой сделала подсечку. Парень сел на асфальт. Ми-тян ждала, пока он поднимется. Он резко встал и схватил её за руки, прижав их к туловищу. Однако через секунду Ми-тян уже сидела на нём верхом - она упёрлась ногами ему в колени, дёрнула за руки назад и лишила равновесия.
- Дерёшься ты здорово. - уважительно произнёс парень. - Забирай свой пакет и иди.
Ми-тян отнесла пакет домой к Генриху Германовчу и отдала его племяннице. Затем быстро дошла до станции городского рельсового сообщения. В вестибюле она первым делом взяла в буфете коробку с горячей лапшой и стаканчик с гуляшом, затем выбрала в кассе билет до нужной ей станции, спустилась вниз, в вагоне развернула пакет с обедом и успела его съесть, пока поезд не отошёл согласно расписанию. Через две остановки - поезд был экспрессом и на двух станциях остановок не сделал - Ми-тян сошла и на автобусе, шедшем бульварами, добралась до госпиталя. Там она прошла в канцелярию, и ей быстро выдали бумаги, поскольку она заранее переговорила с врачом. Она взяла папку и села в коридоре перед кабинетом №1, где должны были завизировать бумаги.
Элис в это время был у генерала. Генерал был нахмурен и озабочен.
- Мы собрали большие силы, чтобы накрыть этих бандитов, привлекли даже вас, бойцов береговой охраны, но это оказалась всего лишь группа, занимающаяся чисто доставкой груза.
Генерал объяснил свой план. У картеля контрабандистов должны были быть свои люди в Мегаполисе. Поэтому требовалось тщательно следить за портом и прибрежной зоной. Элис получил подробнейшие инструкции. Ему был выдан диск с копией секретных документов. После чего он покинул штаб и поехал в госпиталь. Там он сначала зашёл в корпус и вышел оттуда уже с Конрадом. Он привёз для него одежду - брюки, рубашку, куртку и всё остальное. Одежда вполне подошла. Затем они пошли в канцелярию и завизировали бумаги. Секретарша вышла вместе с ними и заперла дверь. Они вышли во двор, где стояла машина Элиса. Это был катафалк Кадиллак 64 года выпуска. Он был белого цвета, и Элис, большой шутник, наклеил на дверцы деколи - эмблемы Охотников за привидениями, которые продавались во многих магазинах автопринадлежностей. На машине было несколько антенн и дополнительных фар. На крыше Элис укрепил багажник, поскольку любил выбраться с сёрфом и кайтом к морю.  Все сели в машину. Ми-тян села с Конрадом на средний диван. Через 40 минут они были дома.
- Прошу входить! - гостеприимно произнёс Элис и ввёл всех в переднюю. Пока Ми-тян и Конрад мыли руки, он расставил тарелки и разлил овощной суп. А на второе были рыбные котлеты в панировке с картофельными биточками.
Конец семнадцатой главы.

Глава 18. Жизнь - это не только фрукты...
Было уже прохладно, и никто не купался.
Король Билеам отбыл в далёкую Бреганзону. Ми-тян вспоминала его отъезд - стоящих в зале ожидания Элиса и Ингу, торопливо подбежавшую к барьеру мадам Гольдич, протянувшую королю коробку пирожных. Она тогда протянула королю голубой конверт и взволнованным голосом произнесла:
- Это рецепт пирожных "Версальская клумба". Пусть их выпекают в вашем замечательном королевстве!..
И король отвесил ей почтительный поклон...
Конрад остался жить у Элиса. Они вместе ходили в Паккард-лодж соскребать со стен старую штукатурку. Хозяева, уезжая, оставили там кучу старой мебели, несколько кладовок, забитых старьём, и Элис перебирал его целые вечера напролёт. С флота Конрада уволили, и теперь он работал в театре "Зеркало" - помогал устанавливать декорации, вкручивал лампочки, подметал в зрительном зале...
Рэйку взяла к себе мадам Гольдич.
- Не годится тебе жить на улице. - сказала она. - Я тебя отмою, воспитаю как следует. Тогда к тебе будут относиться по-другому. Будешь помогать мне в пекарне и получать молока вдоволь...
Рэйка не хотела мыться, но мадам Гольдич всё равно искупала её в тазу. По всей округе был слышен Рэйкин отчаянный визг. Зато потом мадам Гольдич на славу угостила её сметаной, сыром и сосисками. Правда, спать в кровати Рэйка в первую ночь всё равно не стала - удрала в сад и залезла в старую голубятню...
Инга добилась передачи "Лунным бликам" помещения бывшего театра "Луч". Городские власти сочли, что торговый центр в том районе не слишком рентабелен, а театр как раз не помешает. Всё же Инга согласилась на размещение нескольких магазинов в фойе - книжного, чайного и сувенирного. Владельцем этих магазинов числился майор Элис Кингстон. Он как раз собрался уходить из береговой охраны. Уже давно он не имел продвижений в карьере и, скорее всего, не имел на это шансов со своей покалеченной рукой. Сейчас помещение театра оборудовали заново. Инга с Элисом создали множество эскизов, и по ним выполняла оформительские работы команда специалистов, приглашённых из Японии. Среди них был известный дизайнер, он до хрипоты спорил с Ингой, указывая на допущенные ею недочёты, а Элис старался примирить маститого сэнсея с Ингой и в то же время настаивал на каких-то своих личных пожеланиях.
Сегодня Ми-тян получила внеочередное увольнение, чтобы пойти с Элисом и Ингой в баню. В Городе были бани, где не было мужских и женских отделений, и туда многие ходили всей семьёй. Пошёл с ними и Конрад, правда, Элис предупредил его, чтобы сильно не перегревался - для него это пока что рискованно.
- Мы поймали этих контрабандистов. Мне дали звание полковника - теперь можно со спокойной душой итти в отставку. - сказал Элис.
Они не торопясь раздевались в просторной зале. По зале взапуски бегали детишки - кто с повязанным вокруг бёдер полотенцем, а кто так, сверкая голой попкой. Ми-тян, раздевшись, тоже повязала себе полотенце. Конрад сидел, положив полотенце на колени - он был не совсем привычен к такому. Инга вообще не думала, по-видимому, скрывать своё весьма неплохое на вид тело. Элис же не хотел смущать её, поэтому держал перед собою веник.
- Пошли в душ. - сказал Элис.
В помещении с душевыми кабинами Элис намылил сначала Ингу, потом хорошенько натёр Ми-тян. Потом они все вместе до блеска отмыли Конрада. Затем все перешли в текальдариум. Там они увидели мадам Гольдич и Рэйку. Рэйка то и дело убегала поплескаться в небольшом мелком бассейне. Ми-тян с удовольствием к ней присоединилась. Инга завела беседу с мадам Гольдич, а Элис выцелил глазами на скамьях Кранчолда и Германа Генриховича и подался к ним со свей бутылью морса. Конрад сидел один и с любопытством оглядывал публику. Тут мимо проходили какие-то ребята, один из них заметил его и спросил, не служит ли он в береговой охране. Конрад отвечал, что уволился с флота, а стрижка у него после госпиталя. Ребята попросили его рассказать свою историю. Через полчала они были не разлей вода и спрашивали, не может ли он организовать им контрамарки. Конрад пообещал выяснить у Инги. Тут сама Инга подошла, держа в руке ковш, и сказала, что контрамарки для друзей Конрада предоставит с радостью.
Уходя из бани, Конрад сказал, что хотел бы иногда сюда ходить.
- А то! - воскликнул Элис. - Здесь можно отлично провести время.
- Ещё бы. - сощурилась Инга. - Можно безнаказанно глазеть на девочек-подростков, верно?
Это замечание заставило Элиса стушеваться. Впрочем, через несколько секунд он заявил, что единственный подросток, до которого ему есть дело - это Мидори. Ну может быть ещё Конрад...
Конец восемнадцатой главы.

Типа лицеистки в ванной =)

Выложу ещё пару глав. Это у мня как спорт - роман писать =) А помногу выкладываю, поскольку поветсоввание давно ушло вперёд, а здесь ещё старые главы не опубликованы. Хочется поскорее дойти до новых приключений героев.

Глава 19. Жизнь и смерть.

Обед закончился. Девочки сдавали буфетчице тарелки.
Наташа и Ми-тян начали протирать столы.
- Странно, что Шишига повесилась. - задумчиво сказала Наташа. - Такого можно было скорее ожидать от Рады.
- А меня это ничуть не удивляет. - ответила Ми-тян. - Она была когда-то примерной ученицей, у неё сохранилось ощущение важности учёбы в лицее. Она испугалась, что родители её убьют, когда узнают об исключении.
- Как ты думаешь, Рада возьмётся за своё, когда кончится срок её наказания?
- Вряд ли. Директор её хорошо приструнил, она не решится лезть на рожон.
В столовую заглянула Ханна Гланц:
- Наташа, тебя просил зайти директор.
- Что ему надо? - растерянно произнесла Наташа.
- Директор просил поскорее. - сказала Ханна. Она всегда стояла и не уходила, пока не добивалась своего.
- Ладно, иди, я закончу одна. - сказала Мидори. Наташа сняла фартук и поспешила за Ханной.
Директор ждал её у двери кабинета. Он не пригласил её внутрь, а запер дверь и положил ключ в карман.
- Сейчас мы поедем ко мне домой, ты мне кое в чём поможешь.
Они вышли на улицу и сели в машину. Это был не служебный Паккард, а личная машина директора, старый Фольксваген 412, такой заднемоторный, но в отличие от Жука угловатый. Директор завёл мотор, тот затарахтел совсем как у Запорожца, и директор вырулил за ворота.
- Резина еле дышит. - сказал он. - Того гляди лопнет. - И почему-то усмехнулся. Видимо, упоминание о грозящей лопнуть резине вызвало у него некую ассоциацию.
Они ехали довольно долго. Наташа никогда не бывала дома у директора, и ей было интересно узнать, где он живёт.
Они проехали центральный район, затем свернули на юг, пошли кварталы старой застройки - двухэтажные дома, обнесённые заборами, покрытыми облупившейся зелёной или голубой краской, серые и жёлтые 4- и 6-этажные дома. Машина въехала под арку одного из них, там стояло ещё несколько домов, посредине две песочницы, качели, навес от дождя, поодаль за забором - детский сад с накрытым металлическими листами бассейном во дворе. Директор вёл машину дальше.
Проехав квартал насквозь, они выехали на узкую асфальтированную дорожку, идущую вдоль железнодорожной колеи. Вскоре они подъехали к дому, стоящему над самыми путями. Директор остановил машину, Наташа вышла, директор тоже вышел, достал из багажника чехол и накрыл машину. Затем пригласил Наташу подняться наверх по наружной лестнице.
- Вот здесь у меня ванная с колонкой. - объяснял директор. - Можешь помыться, если хочешь.
- Да нет, спасибо, не хочу. - смутилась Наташа.
- Ну, как хочешь. - сказал директор, и Наташе почему-то стало не по себе.
- А зачем мы сюда приехали? - спросила она.
- Есть хочешь? - спросил вместо ответа директор. Он начал выставлять на стол икру, крабов и сёмгу.
- В самый раз такая еда. Вот поедим и будем что-то делать. - сказал директор и аж зубами прищёлкнул.
- Что же мы будем делать? - спросила Наташа дрожащим голосом. Ей почему-то захотелось поскорее убежать отсюда не оглядываясь.
Директор подошёл к дивану и махнул рукой Наташе, приглашая подойти тоже.
- Помоги-ка разложить.
- Я думала, вы живёте один.
- Да, я живу один.
- А зачем раскладывате диван? Ждёте гостей?
- Никого я не жду. Я ведь уже пригласил тебя.
Они разложили диван, Наташа отошла и начала осматривать комнату. Здесь было много интересных вещей. Большой старинный шкаф, доверху наполненный книгами - собрания сочинений, Флобер, Бальзак, Жорж Санд, томики поэзии, какие-то словари и справочники, педагогическая литература, на нижней полке детективные романы и какие-то брошюрки - Наташа слышала от Элиса, что такие называются "самиздат". На стене висели часы с разными медными фигурами. Внезапно они начали отбивать четверть часа, и фигуры пришли в движение - взмахивала крыльями и вращала глазами сова, стучали молотами какие-то люди в балахонах с капюшонами, поднимала и опускала косу фигура Смерти. В углу лежали кипы журналов в пожухлых обложках, Наташа заметила "Плэйбой" выпуска 60-х годов, журналы "Америка", "Знание - сила", "Автомобильная промышленность США", "Огонёк"... На комоде стояли японские фарфоровые статуэтки, в застеклённой горке виднелись фарфоровые дамы и кавалеры, обнажённые купальщицы, кошки, белки и олени - копенгагенский фарфор, подумала Наташа, она видела такое дома у Элиса.
Директор тем временем водрузил на стол бутылку сангрии.
- Будешь?
Наташа молча помотала головой. Тогда директор налил ей яблочного сидра. Наташа несмело сделала глоточек, не присаживаясь.
- Да чего ты? Я тебе дурного не сделаю! - и директор задрал ей юбочку, слегка шлёпнул по попке, а потом потискал ягодицы.
- Это что вы делаете? - спросила Наташа.
- Глупая, это очень весело. - сказал директор и потискал ей ягодицы уже двумя руками. Потом стал спускать трусики и вдруг разом сдёрнул их до колен. Наташа завизжала так, что стёкла задрожали. Директор немного поласкал её между ног, и у неё пропал голос.
- Ну вот, видишь, как хорошо. - сказал директор и расстегнул ей юбочку. Юбочка упала на пол. Директор начал крючок за крючком расстёгивать её блузку. После блузки он приступил к нижней рубашке, лифчику, и вот Наташа уже стояла перед ним практически голая, не считая спущенных трусиков.
Директор сбросил пиджак и брюки. Развязал галстук. На нём оставались рубашка, трусы и носки. Он подошёл к Наташе и запустил палец своей руки ей в попку. И тут Наташа вырвалась от него, схватила со стола бутылку и трахнула директора по голове.
Бутылка разлетелась вдребезги, Наташа испугалась, потому что директор был залит чем-то красным, но это была сангрия, а директор был живёхонек, зато зол как чёрт. Он не ожидал такого от робкой, нерешительной Наташи.
Наташа взяла в руки вилку и столовый нож.
- Глупая. - сказал директор. - Встань рачком, и я прощу тебя. Может, даже помогу в плане успеваемости. Буду давать ответственные поручения. Мне нужны доверенные люди. Видишь ли, Шишига повесилась, Стоцкую мне пришлось исключить, Мартову я не смогу использовать.
- Вот как, значит. - тихо сказала Наташа. Она нагнулась, сняла трусики до конца и отбросила их в сторону. Нож и вилку она положила на стол.
- Ну вот и хорошо. – сказал директор, не торопясь стянул трусы и подошёл к Наташе. Он погладил низ её живота, а потом начал пригибать её голову вниз. Наташа стала послушно опускаться на колени... и тут она снова схватила со стола нож и пырнула директора под рёбра. Директор рухнул на пол как подкошенный. Наташа бросилась надевать трусики, лифчик и всё остальное. Затем она бросилась прочь из этого ужасного дома. Она побежала вдоль железнодорожной ветки и увидела станционную платформу. Тут она сообразила, что может доехать на поезде туда, куда ей надо. Она пошарила в кармане, там было немного денег.
- Отсюда идут поезда в район Восточного парка? – спросила она у кассира.
- Идут. Сейчас пройдёт поезд, ты на него не садись. А вот через 13 минут будет поезд, на нём доедешь до остановки «Зелёная роща». Билет дотуда стоит 57 копеек.
- Ой, у меня 55 только...
- Ой, беда... Ладно, всё равно бери билет. Только думай в следующий раз, прежде чем объедаться мороженым. – улыбнулся в усы кассир. Протянул билет и уткнулся в толстый журнал.
Подошла электричка с табличкой «Новый район». Наташа поняла, что это не её поезд. Минут через 10 показался ещё поезд.
Это были всего два вагончика старомодного вида. Наташа вошла и протянула билет. Контролёр проколол его своими щипцами, и Наташа села на лавку, расположенную вдоль вагона. Сиденье лавки было деревянным, только спинка мягкая, из потёртого бархата. Стойки в вагоне были медные, с потолка свисали кожаные петли. Под потолком тянулись сетки для багажа.
Через два часа Наташа уже была у ворот лицея. Дежурная старшеклассница спросила её, где это она шаталась без увольнительной. Наташа сказала, что была с директором в городе.
- А где сам директор?
- Он задержался.
- Что-то ты темнишь. Запишу в журнал, если выяснится, что ты не виновата - вычеркну.
Наташа побежала в спальню. Там сидели Ми-тян, Сян-кун, Ким, Ронда, Майя, в общем, полно народу. На столе стояли бутылки с пивом, открытые рыбные консервы, маслины, консервированные персики и ананасы, лежала колбаса, чипсы и сухарики со вкусом сёмги.
- Сядай с нами. - махнула рукой Ронда. - У Майи днюха, вот сидим отмечаем.
И девочки обняли друг друга за плечи, видимо собираясь грянуть что-то бравурное, соответствующее атмосфере торжества.
- Постойте. - сказала Наташа. - Ми, мне надо сказать тебе что-то. Но наедине!
- Покеросиньте пока без нас. - сказала Мидори. - Ну, пошли.
Они зашли в туалет, и Наташа сказала:
- Ми, по-моему, я убила директора!
- Как это так? Совсем убила?
- Ну, я видела кровь. Он хотел меня изнасиловать, и я пырнула его столовым ножом. Теперь меня посадят в колонию для несовершеннолетних?
- Да ты что?! Тебя насилуют, тебя же и сажают? Я сейчас побегу к Элису, расскажу ему всё, он придумает, что нам надо делать.
Мидори побежала в спальню, достала из шкафа пальтишко, накинула на себя и бросилась к дверям.
- Постой, ты куда? А праздновать?
- Недосуг мне, простите, девочки.
- Нет, я так не играю! - завопила Ронда и ухватилась за пальто Ми-тян. Следом накинулись Ким и Майя. Они начали валять Ми-тян по полу, Майя так разошлась, что залезла рукой ей в трусы. В этот момент в комнату вбежала Наташа, схватила табуретку и грохнула Ронду по голове. Воспользовавшись замешательством, Ми-тян стряхнула с себя подруг и вскочила на ноги.
- Вы! - крикнула она. - Вы точно станете такими, как Мартова и Шишига! И так же кончите. А Наташа вот не захотела быть такой. - Ми-тян резко повернулась и выбежала из комнаты. Все очумело смотрели ей вслед. Затем бросились на Наташу и начали её раздевать. Та визжала и била ногами, но это не оказывало на подруг какого-либо действенного эффекта.
Элис в это время тискал на диване Конрада.
- Ух ты, какой щуплый! Тебе развиваться надо.
- Считаешь?
- Хош буду твоим тренером?
- А ты спортсмен типа?
- И не говори! Я блин мастер спорта по лёгкой атлетике. Думаешь, легко терпеть, когда тебя дразнят "жирным"? Вот и занялся.
- Лучшего тренера, чем ты, мне не надо! А как будем тренироваться?
- Первым делом - будем обходиться без "треников"!
- Это мне нравится!
- Что-то тут жарко стало, пойти ополоснуться...
И они направились в ванную. Элис впервые пожалел, что не установил ванну. Он подумал, какую роскошную ванную отделает в Паккард-лодж...
Ми-тян бежала по улице, вдруг рядом раздался визг тормозов.
- Эй, девочка, ты случайно не знаешь полковника Кингстона? - это из большой чёрной машины высунулся какой-то дядька, смуглый и небритый.
- Случайно знаю. - остановилась Ми-тян. - Он мой опекун, а что вам надо?
- Садись к нам в машину, полковник послал нас, чтобы мы срочно привезли тебя, тебе угрожает опасность. Бандиты, которые хотели убить Конрада, вырвались на свободу, они хотят отомстить. - И он достал из кармана какие-то корочки и раскрыл их. - Я капитан Гастиглионе, участвовал вместе с ним в операции.
Задняя дверца машины открылась, Ми-тян села, и машина тут же рванула с места, аж покрышки завизжали.
- Зачем так быстро? - спросила Ми-тян. - Это опасно.
- Опасно будет, если твой Кингстон или кто ещё хватятся тебя. - просипел тип рядом с ней на сиденье.
- Сиди тихо, птичка, и не разевай почём зря клювик. - Из его ладони выскочило узкое жало ножа.
Ми-тян сидела тихо, но сердце у неё в груди грохотало как отбойный молоток. Она думала, скоро ли Элис узнает о её исчезновении и что предпримет в этом случае.
Элис в это время намыливал Конрада большой оранжевой мочалкой. Душевая панель окатывала их весёлыми каскадами с радужной подсветкой.
- У меня стоит! - кричал Конрад. - А у тебя?
- Ёптыть, я уже кончил один раз в ладонь. Ты такой кавайчик!
- Онанист хренов! - заржал Конрад. - Давай-ка я тебя рукавичкой. - он схватил большую банную рукавицу.
Элис обхватил его сзади руками и забрал в горсть его мошонку. Затем потёр пальцами член.
- Ты меня любишь? - спросил Конрад.
- Ты красивый.
- Любишь или нет?
- Люблю!.. - выдохнул полковник. - Но не жди от меня любви навеки...
Конец девятнадцатой главы.

Глава 20. Твоё согласие в обмен на её жизнь!

Элис нежно щекотал языком сфинктер ануса Конрада. Конрад сладко постанывал и томно повизгивал.
Элис стал вдобавок натирать его член, оттягивая крайнюю плоть.
- Ты... волшебник... - шептал Конрад.
- А теперь... - и Элис собрался ввести свой член в тело Конрада. Вдруг запиликал его мобильник. Элис чертыхнулся, встал с кровати, обернув чресла простынёй, взял со стола мобильник и сказал:
- Я вас слушаю!
- Слушай внимательно, полковник! - раздался в трубке сиплый голос. - Твоя ненаглядная малышка у нас в руках. И мы сможем сделать с ней что захотим, если ты не будешь нас слушаться.
- Что вам надо? И не вздумайте тронуть её пальцем, вам это дорого встанет! - громко сказал Элис в трубку.
- Погоди, полковник, полегче. Пока что нимфеточку никто не тронул. Но это пока...
Элис услышал голос Мидори:
- Элис, я здесь. Меня держат взаперти, здесь удобная комната, но даже в туалет водят под конвоем. Всё закрыто, окна забиты, я не знаю где нахожусь. Я должна тебе сказать, что директор лицея домогался Наташу!..
- Ну, разговорилась! - влез в трубку ещё один мужской голос. - Полковник Кингстон, вы должны добиться освобождения арестованных членов нашей группировки. Они ещё не осуждены, дело можно закрыть. Нанёсшего удар Конраду Хагглунду среди них нет. Контрабанда - не столь уж тяжкое преступление. Добейтесь освобождения под залог, а уж деньги на его уплату у нас найдутся.
- Думаете, у меня большие связи в судебно-следственных органах?
- Мы знаем, как вас ценят. Хоть вы и в отставке, начальство полиции Города скорее всего проникнется сочувствием к вашей приёмной дочери. Мы ещё позвоним вам. - И неведомый собеседник дал отбой.
Элис отшвырнул мобильник - дорогой, с МР3 плэйером и камерой - и заходил по комнате. Конрад подал голос с кровати:
- Я не знал, что ты такой крутой. Давай быстрее продолжим!
- Не могу, Конрад. С Мидори беда!
- Да ну! Кто-то тебя разыгрывает.
- Нет, Конрад! Сейчас позвонили какие-то бандиты, и я слышал голос Мидори.
- Может, Мидори тебя разыграла?.. - Конрад осёкся, потому что Элис вплотную приблизил к нему своё разъярённое лицо.
- Понял. - сказал Конрад. - Она, конечно, не станет так шутить. Но... Мидори такая хорошая девочка! - в отчаянии заревел Конрад. - И она в руках этих злодеев!!! Как же её спасти?!!
- Не реви! - сам зарыдал Элис. - Мы спасём её. Только бандитов тех из тюрьмы я не выпущу, а засажу туда и этих. Они у меня будут сидеть, сволочи!
Элис быстро оделся, спустился к гаражу, завёл мотор своего Buick Skylarq GSX и помчался к Инге. По пути он позвонил своему доброму знакомому профессору Майгелю и генералу Суховею. Генерал был у него в гостях, когда в апреле Ми-тян исполинлось 14.
Генерал успокоил Элиса:
- Не волнуйся, дружище! Под залог выпускают до суда, а суд над этими негодяями будет скорый и правый. Они ввозят наркотики, и будут покараны за это сурово. Можешь полностью рассчитывать на моё содействие. Передай похитителям, что проблема решится в самое ближайшее время. Нам главное - вызволить твою девочку, а негодяев этих мы в конце концов посадим!
Инга встретила Элиса сочувственно, налила ему свежезаваренного чая Дарджелинг.
- Не падай духом, друг! Ты ведь сам надоумил Ми-тян организовать в школе детективный клуб. Почему бы не спросить у них совета в трудный час?
- А и верно! - сказал Элис и тотчас набрал номер мобильника Инессы Капустиной. Он точно помнил, что у неё есть мобильник - когда ей подарили эту навороченную игрушку, она на радостях давала свой номер всем направо и налево. Инесса сказала, что Элис может придти завтра в лицей и поговорить с теми, кто ему нужен, в комнате для свиданий.
Наутро Элис поспешил в лицей. Но его не пропускал сторож:
- Подписан приказ об исключении ученицы Хэнсё, и вы сможете придти, только когда вам велят явиться за её документами и вещами!
- А ну-ка посторонись, я пока ещё не выведен из состава попечительского совета!
- Увы, после исключения вашей воспитанницы этот вопрос решится автоматически...
Пришлось Элису снять перчатку и показать сторожу новенький металлический протез, приводимый гидравликой, которым ему недавно заменили никчёмную руку. Сторож попятился и начал сползать по столбу ворот, а Элис пошёл в лицей, причём не в комнату свиданий, расположенную в эркере библиотечного здания, а прямиком в спальню №9. Там ещё не убрали после вчерашней попойки. Ксантия Маркс блевала в раковину в углу, Ронда Майгель прикладывала к глазу замороженный эскалоп, похищенный из морозильника на кухне.
- Привет, девочки, что-то вы сегодня не радостные. - мрачно пошутил Элис и помахал им протезом.
Ксантия тут же проблевалась окончательно, а у Ронды потёк  эскалоп, и она уронила его.
- Неплохая фенька. - пробормотала из-под груды подушек и одеял Майя Хельская. Она поворочалась, села и спустила ноги с кровати. Она была почти голая, в одном съехавшем носке на правой ноге.
- Во-первых, надень что-нибудь. Мне неловко беседовать с барышнями, когда они в непристойном виде, а разговор к вам у меня серьёзный. Во-вторых, что было у директора с Наташей и почему Ми-тян исключают? В-третьих, функционирует ли ваш детективный клуб, или это просто повод носить красивые значки?
Майя стала натягивать панталончики и рубашку. Когда она надела домашние брюки и жакет, Элис вновь повернулся к девочкам и и продолжил:
- Мне очень нужна ваша помощь. Мидори в беде, и я надеюсь, что вы её не оставите.
- Детективный клуб проводит собрания регулярно. Также у нас были две тренировки в этом месяце. А вчера мы решили провести расследование по делу директора. - стараясь говорить ровно, выдала Ксантия Маркс.
- Потому что нам это сильно не понравилось! - сказала, появившись на пороге, Инесса Капустина. На ней было только банное полотенце и ещё одно полотенце на голове. Внезапно она скинула полотенце и расхохоталась над оторопевшим Элисом - под полотенцем были трусики и лифчик. - Директор приехал вчера поздно вечером, поднял всех - дело было после отбоя - и зачитал приказ об исключении Мидори и Наташи. Мидори он исключил за самовольную отлучку, а Наташу обвинил в клевете на директора. И ещё сказал, что она пырнула его то ли вилкой, то ли штопором, когда он проводил с ней воспитательную беседу по поводу того, что она отказалась выполнить его приказ. Он вроде хотел назначить её в свою инициативную группу. Оно и ясно - такие, как Наташа, не станут директорскими ищейками!
- У меня есть сведения, что директор хотел её растлить. - тихо сказал Элис.
- Теперь ясно, чего добивалась Мидори! Она не могла оставаться в стороне. И мы не оставим её. Просто не имеем права так поступить!
- Я пойду в компьютерный класс. - сказала Ронда Майгель. Она начала стаскивать пижамные штаны. Элис опять отвернулся.
- Тебе почта нужна? Всё здесь! - Инесса раскрыла свой навороченный аппарат.
- Тогда напиши ребятам в Токио-3 и в Киото.
- Токио-3?! - ошеломлённо переспросил Элис.
- Ну да! Мы состоим в переписке с лучшими детективными клубами Японии. Аска нам поможет.
- Я буду рад познакомиться с Аской. Но что она может для нас сделать? Мидори в руках у настоящих головорезов.
- Вот именно! Если ты подключишь к этому делу взрослых специалистов, то бандиты, которые следят за тобой, начнут пытать Ми-тян, чтобы скорее заставить тебя выполнить их условия. А если приедут школьники, это ни у кого не вызовет подозрений. Понял?
- Тогда ждём непобедимую Аску!
- Она уже ответила, что пришлёт надёжных людей и постарается прибыть сама. У них как раз Ангелы перестали нападать - не сезон...
В это время зазвонил мобильник Элиса. Он выхватил его, словно револьвер.
- Ты? Что с тобой, Ми-тян?
- Я в порядке.
- Полковник, ты готов оказать нам услугу, о которой мы тебя просили?
- Да, я добьюсь всего! Вопрос об освобождении под залог уже рассматривается.
Элис прислушивался ко всем звукам, что доносились из трубки. Ему хотелось представить, что это за место, где держат его Ми-тян. Но там ничего особенного не было слышно - шум проходящего поезда, гудки с мелодичными переливами... Это ведь непростой поезд, у которого музыкальный гудок - экспресс какой-нибудь, отправляющийся с Южного вокзала? Железная дорога рядом - ориентир... Да!
- Ты не затягивай. Мало ли до чего ты там додумаешься со своими дружками из следственного бюро. Просто делай, как мы скажем - и твоя девочка будет в порядке. А то нам не впервой делать всякие страшные вещи с детьми, даже помладше, чем твоя отличница.
- Я хочу ещё услышать её голос. Я сделаю всё, что вы хотите.
- Элис, это я.
- Веди себя хорошо. Я скоро заберу тебя, моя девочка. Я не оставлю тебя!
В трубке раздались гудки...
Конец двадцатой главы.

Хентай пошёл, как видЮте =)

Тэкс, ещё что ли главку кинуть...

Кста, какое у тя мыло? Мог бы сразу весь те закинуть и пикчи архивом.

Глава 21. Я тебя не оставлю.

- ...Зирляндия. Небольшое княжество, расположенное в долине реки Дунай. Население около 10000 жителей. Сельское хозяйство, охота, рыбная ловля, традиционные европейские ремёсла. Все записали? - Генрих Германович оглядел класс сквозь своё пенсне. - Итак, продолжим... Столица княжества - город Стуффенбрюк. Это единственный город в государстве. Его достопримечательностями являются ратуша, церковь с колокольней, городской музей с билиотекой и три пивоварни. Государственный гимн Зирляндии исполняется на латыни на мотив вальса "Голубой Дунай". Кто может назвать культурные достижения Зирляндии?
Ванда Докторова подняла руку. Генрих Германович кивком пригласил её отвечать.
- Помимо официальной версии гимна, существует народная, исполнемая на старонемецком во время праздничных гуляний и застолий. Также известно "Нравоучение старого сома" - ранний пример юмористической поэмы в Европе. Произведение получило статус народного, но несомненно является авторским. Возможно, его анонимно выпустил средневековый еретик Ганц Таубе. Впоследствии неоднократно обыгрывалось известными европейскими литераторами - Шиллером, Гёте и другими. Наиболее полная версия существует в Анналах клирика монастыря Святого Урбануса Иохима Геллера. Монастырь Святого Урбануса находится в двух милях от границы Зирляндии по течению Дуная, ранее эти земли входили в состав Зирляндии.
- Кто может добавить что-либо к словам госпожи Докторовой? Ты, Кагомэ?
- Зирляндия знаменита зирляндской колбасой, из которой готовят охотничий бигос к ежегодной охоте. Во время этой охоты жители загоняют косуль, после чего торжественно ведут их в загон, а затем отправляются пить пиво, есть бигос и стрелять по пустым пивным бутылкам. Напившись пива, празднующие начинают пляски у костра, продолжающиеся до полуночи.
- У тебя всё? Может, госпожа Хельская нам ещё что-то скажет? Госпожа Хельская, вы меня слышите?
- Мдаааа... - замотала головой Майя, до которой не дошло, что к ней обращаются, поскольку Ксантия Маркс делала ей под партой куннилингус.
- Вижу, отвечать ты сегодня не готова. Но не забудь - в этом месяце зачёт! Госпожа Майгель!
- В Зирляндии есть своя национальная гвардия, в праздничные дни марширующая на главной площади с копьями! Оловянные фигурки гвардейцев являются типичными зирляндскими сувенирами!
- Хорошо, только не надо так рапортовать, я всё-таки не генерал... На этой неделе господин Ратманов-Веснин проведёт несколько уроков на тему литературы Зирляндии. Он специально раскопал нечто весьма интересное специально для вас. Кто замещает Хэнсё в литературном кружке?
- Я. - поднялась со своего места Кимберли Миронова.
- Хорошо. Кстати, ничего не известно насчёт Хэнсё? Неужели её исключают?
- Её похитили, Генрих Германович! - поднялась со своего места Наташа.
- Да как же так?.. - Генрих Германович от волнения уронил пенсне. - Но всё же это не повод говорить с места.
- Мидори вчера побежала к полковнику Кингстону за помощью. - теперь поднялась со своего места Сяндзяку. - Директор что-то сделал с Наташей, и мы не знали, к кому обратиться...
- Я давно что-то подозревал! - Учитель грохнул кулаком по кафедре. - Я буду лично добиваться правды у попечителя учебных заведений Города!
- Лицей подчиняется только Академии. - это на пороге класса возникла мадам Симонян. - Я повлиять на отстранение директора от должности не в силах, поэтому просто подам в ближайшие дни заявление об уходе. Лицей превратился в настоящий бордель, как это ни прискорбно... Те, кто желает достойно продолжить образование, могут подать заявки на вступление в Академию. Жду вас там.
Урок был скомкан. И следующие два урока - рисование у длинноволосого и бородатого поляка Кшиштофа Мурзика и домоводство, которое вела лицейская экономка госпожа Фукс - прошли кое-как. К обеду лицей уже весь гудел. Половина порций осталась недоеденными.
После обеда были ещё три урока - алгебра и геометрия у госпожи Линдсей и информатика у мисс Барнес. Госпожа Линдсей сумела успокоить лицеисток, задав им очень интеренсые задачи. Сяндзяку на автомате записывала решения и думала, что Ми-тян с удовольствием разобралась бы в этих задачках.
Элис сидел дома. Конрад пытался его развлечь, усиленно соблазнял своей обтянутой узкими джинсами попкой, но тот был мрачен. Как вдруг раздался телефонный звонок. Конрад подал Элису трубку.
- Здравствуйте! - произнёс высокий бодрый голос с японским акцентом в трубке. - Это председатель детективного клуба школы Токио-3 Аска Сорью Лэнгли. Мы вылетаем из токийского аэропорта и просим нас встретить. Нас 9 человек - это чтобы вы могли заранее подыскать нам жильё.
- Да на здоровье! - обрадованно заорал Элис. - У меня не дом, а дворец, только я там ещё ремонт не делал! Я вас непременно встречу! Каким рейсом летите?
- Уже началась регистрация! Мы уже багаж сдали!
- Понял! Жду!
В это время раздался звонок в дверь. Элис послал Конрада открывать.
- Тут к тебе какие-то японочки! - крикнул Конрад.
Элис выбежал в прихожую и начал бурно выражать свою радость:
- Кэйтаро! Ну как, поступил в Токийский? Нарусегава, когда свадьба? Мутсумэ, всё такая же задумивая! Синобу, а ты похорошела! Ууу, Каола, как ты выросла! У тебя боевой вид, Сара! Сэта, дружище, сколько лет, сколько зим! Не могу забыть нашу экспедицию. Кицунэ, не могу дождаться, когда ты развернёшь бурную деятельность! Ваша помощь будет мне очень кстати. Я очень хочу спасти свою девочку!
Вскоре подъехала Инга, они с Элисом приготовили обед на всю компанию и устроили военный совет.
- Итак, у какого поезда гудок играет мелодию "А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер..." ?
- "Пионерский экспресс", ходящий по северокавказской ветке.
- Сколько было в тот момент на часах?
- Четыре часа и шесть минут пополудни.
- Эти данные нужно сообщить твоим товарищам из полиции.
- Сейчас же и сообщу, а потом поедем в аэропорт встречать ещё товарищей из Японии. - Элис включил свой лэптоп и послал письмо начальнику криминальной полиции. Затем он позвонил в судебно-следственный отдел.
- Ордер на освобождение под залог мы выписали, сопровождение выделено, отряды быстрого реагирования поставлены в известность. Главное - привезут ли они Мидори на то же самое место или оставят у себя на какое-то время, это важно уточнить.
- Я отправил кое-какие данные в криминальную полицию, пусть воспользуются.
Затем Элис сел в свой катафалк и поехал на Южный вокзал. Там он дождался электрички из аэропорта. На перрон сошли те, кого он так ждал. Впереди шла Аска с букетом хризантем. Рядом с ней вышагивала Мисато, за ней следовали Рэй и Синдзи. Кенске не расставался со своей неизменной видеокамерой. Тодзи протянул Элису уцелевшую руку, опершись на костыль. Шигеру поставил на пол футляр с гитарой, и они с Элисом обнялись, затем то же сделал и Кадзи. После чего Элис повёл всех в кафе и накормил гуляшом с перцем, затем все сели в машину и отправились в Паккард-лодж.
- Вот здесь будете спать. - показал Элис на правое крыло. - Там кухня, ванная пока не очень, но помыться можно. Я сейчас собираюсь большую ванную отделывать. Мидори вернётся, и мы сюда переедем...

Вечером Элис зашёл к мадам Гольдич. У неё уже сидел Кранчолд и пил чай с пирожным "версальская клумба".
- Наконец-то я смог отведать его свежим! Удивительный вкус!
Мадам Гольдич завела с Элисом разговор о детской одежде.
- Ах, господин Кингстон, я купила Рэйке такие красивые вещи в центре детской моды "Белый Кролик", а вы утверждаете, что надо было пойти в "Кузнечик"! Там же одежда в каком-то милитаристком стиле, сплошной камуфляж...
- Ну ещё бы! Одежда для маленьких искателей приключений в духе Индианы Джонса. Рэйка ведь девочка подвижная, любит лазать по деревьям. А вы одеваете её как маленькую леди. Я купил ей кое-что в "Кузнечике". Вот посмотрите, какой комбинезон. Не рвётся, легко стирается и высыхает за 10 минут после стирки. Прорежьте только дырку для хвоста.
- О, Элис, я ценю вашу заботу! Но вообще мне не очень хотелось бы, чтобы Рэйка всё время лазала по деревьям...
Рэйка тем временем в своей комнате уложила что-то в спортивную сумку, примерила перед зеркалом миленький вязаный беретик, закрывший её ушки. Затем быстренько застегнула красивые блестящие пуговички на своём синем суконном пальтишке и быстро проскользнула в прихожую.
- Тётя Фая, я побегу к Ронде!
- Нет с ней никакого сладу... - вздохнула мадам Гольдич, услышав, как хлопнула входная дверь и простучали каблучки Рэйкиных ботиночек по плитам дорожки в палисаднике. - Что бы я ни сказала, она всё равно сделает всё, как сама захочет.

Ми-тян сидела у окна. Ей по сути не было никакой разницы - сидеть у окна или на диване в дальнем углу комнаты, поскольку окно было закрыто снаружи большим куском старого рубероида. Изнутри оно не открывалось, за исключением узкой вертикальной фрамуги, в проём которой были вставлены два металлических прута. Однаком Ми-тян сообразила, что крепятся они не на сварке, а просто к деревянной раме окна (судя по деревянным рамам, дом был старый и заброшенный), и в случае чего их несложно вынуть. Однако на шум в любом случае явился бы один из головорезов и начал бы своё обычное представление, с помощью которого он думал убедить Ми-тян, что ему ничего не стоит оторвать ей голову или сделать ещё что-либо ужасное. Однако Ми-тян давно убедилась, что он не посмеет её тронуть. Пока ему не прикажут. Поэтому Ми-тян вела себя очень смирно, когда появлялся тот, кто отдавал здесь приказы.
Это был плюгавый тип, носивший не безвкусную печатку, а хороший перстень, вместо массивного поддельного Ролекса у него на руке красовались настоящие, судя по всему, часы Rado. Одет он был неброско, но безупречно. Однако респектабельным Ми-тян не могла его назвать. Он вызывал в ней исключительно отвращение. Он не пренебрегал мытьём и дезодорантом, но от него плохо пахло. Его пальцы и ногти носили следы посещений косметических салонов, но всё равно эти руки сильно смахивали на паучьи лапы. Он был аккуратно подстрижен и причёсан, перхоти не было заметно, но у видневшейся под волосами кожи был какой-то нездоровый оттенок...
Он смотрел на Ми-тян так, будто она уличный котёнок, и словно постоянно собирался пнуть её ногой. Он никогда не обращался непосредственно к ней, будто она вообще не была человеком.

Ми-тян продолжала сидеть у окна. За окном время от времени раздавался лязг металлических колёс на стыках, гудки, даже голоса каких-то людей. Там была жизнь. И Ми-тян верила, что она вернётся туда.

Элис ещё раз позвонил в Следственный Отдел.
- Успокойся. - сказал ему знакомый комиссар. - Жди звонка этих типов. Они же должны сказать, куда мы должны доставить наших арестантов. Не имеют же они в виду, что мы должны отпустить их с крыльца на все четыре стороны?
Элис повесил трубку. Через 10 минут раздался звонок.
- Ну, ты чего-нибудь добился, полковник?
- Я ждал только вас! Назовите место, куда должны доставить ваших людей - и они будут туда доставлены. Со всеми удобствами.
- Хорошо. Возле стадиона есть здание торгового центра на ремонте. Оно построено квадратом, там есть два больших въезда. Пусть машина проедет на внутреннюю территорию через южный въезд.
- Постой. Это вроде въезды для покупателей. Может, лучше через служебный?
- Какая разница? Здание закрыто. Через южный.
- Время?
- Завтра вечером. В 20:45. Но мы там будем через 15 минут, в 21:00. Таким образом у нас будет время на проверку.
Элис слушал не голос, а звуки, пробивавшиеся в трубку со стороны. Да, действительно - железная дорога. Шум поезда. Элис скосил глаза на график движения, который раздобыл в диспетческой на Сортировочной. Он был уверен, что ему звонят из Южного сектора. Там как раз должен был проходить состав из 50 гружёных вагонов. Остановился? У состава как раз должна была быть остановка на разъезде - после прохода пассажирского поезда на Краснодар ему должны были перевести стрелку, и он пошёл бы к портовым терминалам. Сколько он стоит? Элис тянул время, он не хотел, чтобы на том конце провода невидимый мерзавец повесил трубку.
- Что у тебя ещё?
- Я могу сказать два слова Мидори?
- Нет.
- Ты можешь передать ей что-нибудь от меня?
- Хм, смотря что!
- Ладно, ничего не передавай! Если с ней будет всё в порядке, всякое уголовное преследование в вашем отношениии прекратится.
- Раздумал нас арестовывать?
- Арест вас не исправит.
- Я бы с тобой весь вечер так разговаривал, но извини - не велено мне. До завтра. Позвоню, чтобы ты не забыл выдвинуться к стадиону. Пока.
Перед тем, как в трубке раздались гудки, Элис услышал лязг буферов и коротенький гудок.
Точно по графику!

Дас ист Рэйка в шапочке. Ей понадобилось спрятать свои уфки

В спальне №9 все были в чём мать родила по причине подготовки ко сну. Поэтому объявившаяся в окне мордочка Рэйки была для всех полной неожиданностью. Майя быстро обернулась простынёй, и они с Ксаной втянули Рэйку в окно. Ронда протянула ей стакан воды.
Рэйка быстро выпила воду, облизнула розовым язычком мягкие губки.
- Надо спасать Ми-тян. - сказала Рэйка.
- И что для этого надо сделать?
- Я уже делаю, а вы сделайте так, чтоб Элис узнал об этом, только не сразу. А тёте Фае вообще ничего не говорите. А то она заболеет от расстройства!
- Кто это - тётя Фая?
- По-моему, это мадам Гольдич. - сказала Наташа Амосова, которая стояла перед зеркалом голая и зачем-то массировала свои соски.
- Наташа! Оставь в покое свою грудь! У тебя там всё нормально развивается. Соски в таком возрасте у всех темнеют. - сказала ей Ронда.
Наташа начала выплетать из волос поролоновые трубочки - подарок Сяндзяку.
- Вот-вот. - сказала Рэйка. - Ну, вы никому ни слова, а я побежала. Ждите меня. Ваш директор - ржавая борона. Ему доверия нет. - И Рэйка в один миг снова прыгнула за окошко.
- Ну дела! - протянула Ронда. - Кто-нибудь что-то понял или я одна такая тупая?
- Одно ясно - распространяться об этом деле не стоит.
- А сказать Элису?
- Скажем, когда он придёт на попечительский совет в субботу.
На том и порешили.
Конец двадцать первой главы.

Я счас сделал новую версию рОмана, где хэна нет. Вообще. А насчёт еды - это у меня от голода обычно разыгрывается такая фантазия. А теперь держите продолжение.

Глава 22. Мы находим друг друга в этой жизни...

- Элис, ты Рэйку не видел? - озабоченно поинтересовалась мадам Гольдич.
- Я думал, она спит давно! - ошарашенно произнёс Элис.
Затем мадам Гольдич начала переворачивать дом от чердака до угольного погреба, а Элис накинул плащ и побежал на улицу.

Рэйка ехала одна в вагоне поезда наземной городской железной дороги. Качались витые кожаные петли под потолком, за окнами проскальзывали бледные пятна фонарей. Из окна неприятно тянуло сквозняком. Рэйка встала на колени на лавке, с силой нажала рукоятки оконной рамы и опустила её. В это время в вагоне показался контролёр. Рэйка смиренно потупилась и протянула ему сиреневатый билетик.
- Ты едешь одна?
- Да... - еле слышно мяукнула Рэйка.
- Кто тебя отпустил на ночь глядя на поезде?
- Бабушка велела ехать ночевать к тёте. - соврала Рэйка уже смелее.
- Хм... А бабушка здорова?
- Да, только очень занята!
- Смотри, не засни, а то проедешь свою остановку. Тебе докуда?
- Та большая станция перед Южным вокзалом.
- Неужто Портовый разъезд? Тот ещё адрес у твоей тёти... - И контролёр пошёл прочь, покачивая головой.

Элис быстро и нервно вёл свой Форд Торино GT по ночным улицам. На углу Роллер-стрит он срезал угол и сбил мусорную урну. На Боулинг-авеню сбоку мелькнули синие всполохи, квакнула сирена. Элис утопил кнопку включения компрессора на центральном тоннеле. Уходить пришлось 10 минут, патрульный попался настырный, тем более на одном из известных на весь город Shelby GT-500. Хорошо, что одиночка, а не из тех, что ездят парами на Чарджерах...

Инга ходила из угла в угол комнаты своего бунгало. На ней была только короткая футболка. Наконец, в очередной раз взглянув на часы, она поняла, что не заснёт в эту ночь. Стянутая через голову, футболка полетела на кровать, Инга рванула ящик комода, быстро нашарила там пояс для чулок, затем трусики...

Майя раскинулась поперёк кровати. Одеяло с неё свалилось, ночная рубашка задралась.
- Мидори!.. - бормотала она во сне. - Почему ты не идёшь? Помоги мне!..
Ксантия Маркс пила воду из под крана, но икота, мучавшая её с вечера, не проходила. Ронда Майгель, надев халат, сидела у столика с включённой лампой. Кое-кто всерьёз уже настраивался пуститься в ночные бега...

Мадам Гольдич спустилась с крыльца, столбики которого были украшены синими шарами с цифрой 69. Пожилой полицейский в синем кителе, стоя на крыльце, продолжал её успокаивать:
- Найдут, найдут её! Ориентировку получили уже все участки, она в КПК у каждого патрульного. Девочек с кошачьими ушами не так много. Тем более, вы говорите - две девочки. Так тем быстрее найдутся!
- Кошачьи уши только у Рэйки... - со слезами на глазах повторяла мадам Гольдич.

Элис вырулил на 3-е лучевое шоссе и здесь притопил на всю железку. Он старался миновать центр как можно быстрее и потому не поехал по Пуэбло - там ещё вовсю кипела жизнь. Тут заверещал его мобильник. Элис коснулся гарнитуры hands-free.
- Я сейчас не... А, Инга! Что? Только быстрее. Я подхвачу тебя.
Элис свернул на ближайшей развязке, с тем, чтобы остановиться у станции сабвея "Мирт". Он нажал кнопку автодозвона.
- Где ты, Инга? Ещё только на "Подсолнухах"?..

Рэйка соскочила на платформу Портового разъезда. Она не спешила идти к турникетам. Вместо этого она высмотрела служебный ход в конце платформы и там спрыгнула на рельсы.

Элис с Ингой мчались по 4-й кольцевой трассе. Справа потянулись пути окружной железнодорожной линии. На ближайшей развязке Элис свернул, проехал по тоннелю под путями, затем выехал в узкий проезд, где горели неживым голубоватым светом неоновые трубки. Над забором из бетонных плит виднелись кирпичные корпуса. Элис знал, что, проехав ещё десяток кварталов, он окажется на живописном морском бульваре, что за этими мрачными зданиями - грузовой и пассажирский порт с десятками красивых морских судов. Но здешние улицы были просто как каменные пещеры.

Аска с товарищами сидела во дворе у бассейна, потягивала сок из пакета, Синдзи с Кенске, Тодзи и Кадзи резались в "пьяницу", Шигеру лениво, будто нехотя, перебирал струны гитары, Хикари и Рэй вместе штопали чулок. Мутсуми и Синобу в купальниках разлеглись на скамейке, подстелив полотенца, Нарусегава отошла в каменый закуток выжать купальник, Кэйтаро читал книжку под фонарём, Митсунэ доставала его своими поучениями. Су и Сара по очереди прыгали с каменного дельфина, изо рта которого била струя воды.
- Вот это ночь! - блаженно выдохнула Аска. В это время Сара с Су вместе прыгнули у неё за спиной с большого каменного шара, с ног до головы обдав Аску брызгами.
- Я вам покажу, малявки! - рассвирепела Аска. Но девчата уплыли на середину бассейна, вылезли на выложенный мозаикой островок и стали корчить ей оттуда рожи. Да, я забыл упомянуть, что они по малолетству решили, что могут обойтись без купальников, и так и сделали.
Вода в бассейне была с подогревом, вокруг стояли греющие лампы, поэтому можно было купаться без боязни подхватить простуду даже сейчас, осенью.
Тут во дворе показался некий гражданин. Несмотря на хорошее пальто, вид у него был не располагающий к себе. Жидкие тёмные волосы не скрывали некрасивую форму его черепа и бледную, как поганка, кожу головы. Нос и подбородок были какие-то хрящеватые и двигались, словно у муравьеда. Руки были в каких-то шишках, пальцы длинные и узловатые. На одном из них красовался изящный перстень, но ничуть не украшал эти хищные, как у коршуна, лапы. Мощные плечи казались несуразными при коротковатых, кривых ногах.
- Скажите, девочки, а где я могу найти полковника Кингстона?
- За воблой он пошёл, у нас вобла кончилась! - выпалила Аска заранее отрепетированную фразу.
- Где же в такое время торгуют воблой? - ехидно поинтересовался неприятный гражданин.
- Ещё может быть у метро, а "Шмель" открыт круглые сутки. Может, там осталась вобла, только идти туда далеко. - спокойно отозвалась со своего места Рэй.
- Да, поэтому он поехал на машине! - тут же сунулась Китсунэ. - И ещё куда-то мог заехать.
- На Пуэбло горящие коржики... - мечтательно протянула Су, сладко сощурившись.
- Так он что, думает доехать до Пуэбло? - злым, свистящим голосом процедил мерзкий тип.
- Его всегда, когда он из дома выберется, невесть куда заносит. Он сам нам не обещал, что скоро вернётся. - беззаботно бросила Аска. - Вот ждём-с нашу воблу...
Тип по-рачьи вытаращил на неё глаза, что должно было символизировать взгляд огненного ока дьявола, затем крутанулся на одной ноге и, сжимая кулаки, пошёл со двора, наклонив голову, словно баран.

Рэйка бежала через пути, перескакивая через рельсы. Внезапно её ножка попала в яму между шпалами, в тот же миг рельса двинулась и захватила её ступню. Лодыжка двигалась свободно, но ступня оказалась в плену, словно в капкане.
Рэйка поняла, что погибла. Стрелка переведена, сейчас пойдёт поезд. Ей, конечно же, отхватит ногу. Она истечёт кровью, умрёт и не сможет спасти Ми-тян! Рэйка скорчилась возле рельса, надеясь, что поезд её не зацепит, но надежда была очень уж слабая. Рельсы уже дрожали, за входным семафором раздался протяжный гудок...

Машинист товарного экспресса "17-й Старотопольский" вёл состав в депо. Сейчас пройдём Портовый разъезд, пути свободны, а там и родное 9-е локомотивное. Впереди получка, два выходных дня, сплошные радости жизни, дома жена, умница-дочка и сорванец-сынишка. Промелькнул семафор входной стрелки, сейчас перейдём на путь, ведущий прямо в депо. Стрелку уже перевели. Стоп! У самой стрелки на путях притулилась маленькая сгорбленная фигурка. Не иначе какой-то ребёнок полез ночью через пути. Опытный машинист 1 класса Пётр Андреевич Малунин стал постепенно прижимать рычаг тормоза, чтобы тяжёлый состав не пошёл юзом. Он молился, чтобы ему хватило тормозного пути. Эх, хорошо, что состав порожний!..

Ми-тян, сидя у наглухо забитого окна, слушала гудки. Затем до неё донёсся скрежет тормозов, какой-то лязг...

Рэйка, как загипнотизированная, смотрела на приближающийся золотой глаз циклопа - прожектор мощного магистрального атомовоза. Она уже видела поблёскивающую в отблесках фонарей эмблему в виде Атомиума и весь округлый передок тяжёлого локомотива. Приближался он медленно, а в двух метрах от неё вовсе стал. С металлическим стуком открылась дверца кабины.
- Что же ты по путям шастаешь? Жизнь не дорога? - сбивчиво произносил усатый дядька в фуражке набекрень и надетом внакидку кителе.
- Моей подруге нужна помощь, это совсем рядом, а я не знаю, как пройти со станции! - умоляюще заскулила Рэйка.
- Ладно. Если ещё вздумаешь шляться по путям - вот здесь на каждой стрелке находится аварийный переключатель. Нажми вот так, чтобы освободить руку или ногу. - Машинист надавил круглый рычажок на верхушке маленького столбика возле рельсов, до которого Рэйка и сама без труда бы дотянулась. - Через полминуты стрелка автоматически переведётся обратно.
- Ой!
- Что такое? Ногу не вытащишь?
- Вы мне на хвост наступили!
- Хвост?
- Дааа!.. - плаксиво протянула Рэйка, утираясь стянутым с головы беретиком.
- Да у тебя и уши кошачьи! Бедный бродячий котёнок. Ну, беги, мне надо график навёрстывать. А тебя надо бы сдать транспортной спецохране, ну да ладно. Будь осторожней в следующий раз, а то эти самые уши тебе надеру! Для твоей же пользы...
Рэйка перебежала через пути и увидела за низким заборчиком какое-то мрачное кирпичное здание. В окнах двух верхних этажей не было стёкол или были вставлены куски почерневшей фанеры. В нижнем этаже сбоку в двух окнах горел свет, спереди два окна были закрыты кусками рубероида или толя, одно было затянуто бумагой. За бумагой тоже пробивался свет. Рэйка нашла дырочку и заглянула. Первое, что она увидела, был стул, на котором лежал школьный портфель Мидори. Рэйка его тут же узнала. Она подлезла к соседнему окну, закрытому рубероидом. Поскреблась туда.
- Кто это? - послышался встревоженный шёпот?

Ми-тян услышала какую-то возню снаружи. Она приложила губы к щёлочке и спросила:
- Кто это?
- Это я, Рэйка! Ты здесь! Я знала, что найду тебя!
- Как хорошо, что ты пришла! Но тебе надо уходить, а то тебя убьют.
- Нет, Ми! Я пришла не за тем, чтобы тебя бросить! Я тебя не оставлю!
Конец двадцать второй главы.

Первая часть рОмана подходит к концу.

Глава 24. Вступление во взрослую жизнь.

Чёрный автомобиль въехал на территорию закрытого торгового центра.
Два человека в помятых костюмах вышли на середину площадки, заставленной контейнерами и бочками из-под краски.
Из фургона на противоположной стороне площадки вышли четверо. Двое в чёрных куртках и джинсах вытолкнули вперёд двоих - это были Мисато и Кадзи. Элис, незаметный в темноте в своём чёрном прикиде, следил за их приближением. Люди в помятых костюмах и его друзья встретились на середине площадки. Затем освобождёные бандиты двинулись дальше, Мисато с Кадзи пошли навстречу Элису, вышли из освещённого центра площадки.
Сразу же за тем раздался оглушительный свисток. И отовсюду - из контейнеров, из бочек, из кузовов двух стоявших с краю площадки полугрузовых автобусов - Мерседесов 60-х годов, - даже из мусорных контейнеров, выставленых вдоль стены, и из-под валявшихся на асфальте кусокв рубероида и старого брезента, начали выскакивать бойцы спецназа в камуфляже и масках. Несколько спецназовцев дали для острастки короткие очереди из своих компактных пистолет-пулемётов, и бандиты тут же были схвачены. Элис, Мисато и Кадзи тут же сели в машину и уехали.
На другой день Элис позвонил мадам Симонян - она отделалась царапиой на плече. Затем заявились генерал Суховей, комиссар и ещё целая компания, и они засели отмечать успешно проведённую операцию.
- Жаль, ты ушёл в отставку, а то бы тебя ещё повысили! А может, пойдёшь к нам в отдел спецопераций?
- Нет, спасибо, меня давно тянуло к мирной жизни!
Ми-тян, одетая в красивое розовое кимоно, разносила душистый чай и лёгкое рассыпчатое печенье, и все восторгались, какая она красивая и умная девочка.
Когда все ушли, Элис обратился к ней:
- Мидори, теперь я не могу считать тебя ребёнком. Но и ты сама должна всерьёз подумать о своём будущем! Что ты думаешь насчёт перевода в Академию?
- Ну, при Академии собирались открыть школьное отделение, но это будет просто как престижная гимназия. А Лицей всё равно изначально входил в структуру Академии. Просто в последнее время поднимался вопрос о его ликвидации. Но теперь, наверно, назначат нового директора. Прежде всего - я хочу учиться. Но непременно с моими подругами!
- Что ж, Ми, ты взрослая, тебе решать... Однако я сделаю для тебя всё, что смогу. А смотри, что я получил! - Элис показал аккуратный белый конвертик с красным штемпелем.
- От кого это?
- От Саши! Она приезжает. Стала такая красивая. Я ездил к ней год назад. Ты не представляешь, как я её люблю!
- Больше, чем меня?
- Мидори, ревность никого не красит! И тебя я люблю по крайней мере не меньше.
- Когда она приезжает?
- Завтра.
И Элис тут же стал надевать плащ - ему ещё столько предстояло подготовить для встречи, которая значила для него так много...
Конец двадцать четвёртой главы.

Эпилог.
Элис ехал встречать Сашу. Он видел её не так часто, как ему того хотелось, но теперь они будут вместе довольно длительное время. Он многого ждал от этой встречи, но ещё не знал, каково это будет в реальности. Но до этого только многократно представлял эту встречу в мечтах. Какой стала Саша? Узнает ли она в нём того человека, чей образ сохранился у неё в памяти от их коротких встреч? Пойдёт ли она на более тесные отношения с ним? Одобрит ли она образ жизни, который он ведёт?
Рядом с Элисом сидели Мидори и Инга. Элис был счастлив от того, что они вместе. Но у них давно установились отношения, как между людьми, привыкшими друг у другу, им было уже не внове, что они вместе занимаются повседенвными делами и вместе проводят досуг. Всё же им было приятно быть вместе друг с другом. Смогут ли установиться такие же отношения между ними и Сашей? Или она останется чужой в их кругу?
Но в одном они были уверены - они отнесутся к Саше, как к своей, и примут её такой, какая она есть, без каких-лиюбо условий. Они не будут навязывать ей своё общество, но и не будут препятствовать её вступлению в своё сообщество.
Элис так долго ждал этой встречи, и ему осталось совсем немного...

На этом я заканчиваю первую часть своего рОмана, озаглавленную "Жизнь девочки и её друзей". Вторая часть будет называться "Девочка взрослеет".

Время от времени меНЯ упрекают в том, что я недостаточно полно описываю город, в котором находится лицей имени Авроры Дюпен и проживают Мидори, Элис, Инга, добрая кондитерша мадам Гольдич, девочка-кошка Рэйка, старый букинист Кранчолд и другие. Специально для того, чтобы вам было легче представить себе этот замечательный город, я распечатал подробное его описание, сделанное мною ещё 8 лет назад от руки в общей тетради. Заодно я немного отредактировал его. Прошу нижайше ознакомиться.

Территория Свободной Республики расположена в долине, отделённой от Йосской области невыскогой горной грядой. Через долину с WNW на OSO протекает небольшая, но быстрая река, неподалёку от эстуария перегороженная так называемой Лисьей плотиной, что позволило сделать её судоходной.
В эстуарии - порт на западном берегу бухты, за ним ряд отелей первой линии. На восточном берегу - штаб-квартира Морского лицея. На восток от бухты прстирается Заповедник с дикими пляжами. На его территории располагается несколько санаториев. По всей долине - поля пшеницы, кукурузы, риса, картофеля, капусты, помидоров, виноградники, плантации чая, фруктовые сады.
В предгорьях расположен один из первых православных монастырей.
На некотором расстоянии от Города размещаются экологически чистые фабрики (см. далее). К северу расположен музейный комплекс (бывшая промзона), а также весьма оригинальная достопримечательность - гигантская свалка металлолома, где много старых автомобилей, военной техники, предметов быта, в т.ч. и вполне пригодных к употреблению.
Несмотря на то, что свалка занимает площадь в 40 га, а высота нагромождений достигает 50 м, ведущие эксперты убеждены, что к 2050 году её дочиста растащат на запчасти и сувениры, тем более что в настоящее время металлолом в Городе большей частью прессуется и продаётся за рубеж, а ценные запчасти и целые образцы раритетной техники вообще минуют свалку.
Главная достопримечательность Города - древний монастырь Святого Николы Чудотворца. Ему свыше 1000 лет, изначально он представлял собой пещеру, где хранился образ, написанный с Чудотворца при жизни, и несколько собственноручно написанных им книг. Сейчас эта пещера замурована. А нынешние здания монастыря построены Дмитрием Донским и дополнены Василием Великим, Иваном Грозным и Борисом Годуновым, при котором монастырь был назван Таврическим.
Главную церковь монастыря украшают фрески греческих и итальянских мастеров, но главное - гробницы одного из воинов Тамерлана и тевтонского рыцаря, с своё время покушавшихся на святыню, но сражённых чудом, принявших православие и ставших монахами этой обители.
В Городе много музеев, но и сам Город - огромный музей. По улицам ходят люди в красивой одежде - испанцы, индейцы, ковбои, немцы и англичане, одетые как 100 лет назад, турки в фесках, можно встретить не только визитку и котелок, но даже фрак и цилиндр. А teddy-boys, хиппи, панки, готик-лолиты и ган-гу-ро вообще не привлекают внимания местных жителей. Вообще каждый житель одевается по собственному вкусу. Кожаные пиджаки, сапоги на каблуках, краснолаковые кожпальто, джинсы в цветочек, кое-то вместо штанов обёртывается цветастым платком, как в Африке. Пончо, сомбреро, стэтсоны, военная форма английского, немецкого, итальянского, французского, американского, японского образца, лётные шлемы и кожанки - встречается всё из вышеперечисленного и ещё бесчисленное множество разновидностей костюмов сверх этого. А унифрома полицейских позаимствована либо у лондонских констеблей, либо у гестапо времён Третьего Рейха. Спецподразделения полиции носят форму, похожую на ту, что была в ходу в колониальных войсках. Об опознавательных знаках и знаках различия впору писать энциклопедию.
Автомобили и мотоциклы на улицах – самые разнообразные. Из мотоциклов наиболее распространена Хонда СВ750, а среди автомобилей едва ли найдётся два одинаковых. Население особенно предпочитает американские дредноуты 60-70-х годов и популярные спортивные модели – Ниссан Фэйрледи, Митсубиси Старион, Мазда RX7, Порше 924, Альфа Ромео Спайдер Дуэтто и Альфасюд Спринт, Опель Манта, Рилайэнт Скимитр, Дженсен-Хили, Вольво Р1800, MGB, Трайумф TR6 и TR7. Каждый старается сделать воего железного друга красивым и непохожим на других – кто пристраивает на капот рога буйвола, кто украшает задний бампер вызывающим стикером, кто вешает на внутреннее зеркало две пары ворсистых игральных костей. В Городе очень популярен тюнинг, на улицах практически не встретить машин в стандартной комплектации. У кого-то салон – алькантара и полированная нержавейка, а у кого-то – бархат «в пимпочку». Очень распространён кичево-трэшевый стиль – встречаются автомобили, раззолоченные от колёс до крыши и с салоном, обшитым мехом вплоть до ступицы рулевого колеса.
В выходные на улицы выезжают настоящие раритеты – Мерседесы, Ягуары, Роллс-Ройсы, Бентли, Альвисы, Дженсены, Бристоли, Алларды, Альфа-Ромео, Феррари, даже Бугатти, Вуазэны, Делайе, Делажи и Хорьхи. Все они выглядят так, «будто не было войны». Мотоциклов тоже очень много – классичекие британцы Трайумф, BSA, Нортон, Велосетт, Рудж, Эйнфильд, попадаются Дугласы, Винсенты и Броуг Супериор. Молодёжь очень ценит итальянские аппараты Мото Гуцци, Дукати, Бенелли и MV Агуста. Много Харли-Дэвидсонов, особенно популярна разновидность с «велосипедным» седлом и двумя багажными кофрами, сидящая довольно низко, а так же машины, сделанные по обрацу чоппера Капитана Америки из фильма «Беспечный Ездок». Очень популярны мотороллеры Веспа, Ламбретта, Харли-Дэвидсон Топпер и Солсбери, лёгкий городской мотоцикл Хонда Супер-Каб.
Российская техника почти не встречается, лишь изредка – ЗиМ, 21-я Волга или третья модель Жигулей, словно сошедшая с картинки в буклете Автоэкспорта.
Одним словом – Город населён коллекционерами, предпочитающими раритеты и в повседневной жизни.
К автомобильной истории можно приобщиться, и не имея собственного транспорта – достаточно сесть в автобус. Наверняка это окажется машина 50-х годов выпуска с салоном, отделанным лакированными деревянными планками и с плюшевыми диванами, или английский дабл-декер. В большом количестве встречаются американские машины с гофрированными бортами. Маршрутки – как правило небольшие английские модели или американские микроавтобусы, встречаются очень красивые комфорабельные машины в стиле арт-деко. Можно выбрать и такси на любой вкус – старые лондонские кэбы, американские Чеккеры, большие ДеСото 50-х годов. В роли такси можно увидеть и Паккард 50-х годов, Остин Ширлайн или Аденауэр-Мерседес. Некоторые мастерские в Городе строят таксомоторы на современных шасси с многоместными фиберглассовыми кузовами в стиле американских хот-родов. По специальному договору можно арендовать для поездок по Городу и окрестностям настоящий раритет – довоенный Роллс-Ройс или Паккард, даже античную автокарету или паровой дилижанс.
Можно совершить приятную экскурсию по Городу на верхнем этаже парового трамвая, а можно, заплатив 5 рублей, долететь в любую точку Города и окрестностей на воздушном такси - ваншипе с шашечками на борту. Город пронизан целой сетью линий скоростных поездов – поезд может даже заблудиться в этом лабиринте. Поезда ходят и по подземным тоннелям, и по эстакадам на уровне верхних этажей зданий.
Полиция в Городе ездит на мощных Шелби Мустанг, Комет Циклон, Додж СуперБи и Понтиак Файрбёрд. Почту развозят на элегантных фургончиках 30-50-х годов, а бригады скорой медпомощи выезжают на вызовы на роскошных американских медкаретах 50-60-х годов, а также на медкаретах на шасси Мерседесов, Роллс-Ройсов, Дэймлеров и Ситроэнов.
В центре Города расположен старинный замок, построенный ещё крестоносцами. Сейчас там располагаются Мемориал Свободы и Центральный Зал Памяти. В Музее Побед и Трофеев выставлены знамёна лучших военных отрядов Города и отбитое в боях у неприятеля оружие, в т.ч. автоматы Калашникова – напоминание о борьбе за независимость от России.
В 4-х кварталах от замка, на Паблисити Плаза, расположены Дворец Правительства и Главная Библиотека. Впрочем, по величине она является третьей в Городе, уступая библиотекам Университета и Общества Географии и Естествознания.
На восток от Паблисити Плаза простирается проспект Пуэбло. Пуэбло – крупнейший блошиный рынок в мире. Здесь можно купить старые книги, журналы, фотоальбомы, диафильмы и киноленты, фотоальбомы, котелки и фляжки, ремни и пряжки, паяльные лампы и ацетиленовые фонари, ножи и тесаки, старые керосиновые бидоны и бензиновые канистры, планшеты для карт, компасы и бинокли времён войны, трофейные фотокамеры, штурманские хронографы и карманные часы-луковицы, пуговицы с военной и морской формы и ещё множество замечательных вещей. Также здесь продают сладости, орехи, чай, кофе, пряности и специи с медных лотков, как в средние века, развешивают всё это на старинных подвесных весах. Здесь же можно выпить чашку настоящего турецкого кофе в одной из кофеен, можно заказать и по-морскому – с солью.
В Городе есть крупные торговые центры – Фокс, Миллер, Грандэн, Багатэль, Визитэр, Варден, Бондис – но основной процент торговли сосредоточен в маленьких семейных лавках. Хозяин такой лавки знает в лицо каждого своего покупателя, приветливо здоровается с ним. В зеленной лавке вы всегда найдёте отменный картофель, превосходную морковь, горошек, капусту, салат, петрушку и укроп. В рыбных лавках – широчайший выбор осетрины, лососины, белуги, скумбрии, окуней, бычков, камбалы, палтуса, сибаса, угрей, устерсов, лобстерсов, креветок, крабов, осьминогов, кальмаров и прочих морских гадов. В изобилии представлена и икра лучших сортов. Вам предложат замечательные солёные грузди, опята и лисички, солёные арбузы, пикули и корнишоны, маринованный лук и чеснок. В бакалее вам насыплют товар в большой кулёк из вощёной бумаги. Продукты в лавках в основном местные.
Одежду в Городе также можно купить в небольших лавках, затерянных в извилистых переулках. Вы спуститесь на пару ступенек вниз, на входной двери звякнет колокольчик, и вы непременно найдёте себе по вкусу и по деньгам нечто винтажное и даже более эксклюзивное, нежели товар из роскошного бутика в одной из мировых столиц. Прада и Армани у жителей Города могут вызвать лишь сочувственную улыбку, Готье и Дольче-Габбана здесь носят многие школьники. Школьники также очень уважают Исси Мияке и Ямамото. Очень ценятся аксессуары, созданные знаменитым японским художником Рэндзи Мурата.
В Городе множество барахольников – магазинов старых вещей. Каждый сдаёт туда то, что не нужно, опять же каждый может найти там необходимую ему вещь. Купить, продать или перепродать здесь можно всё и всегда. Если продавец затруднится подыскать вам искомый товар, он порасспросит у соседей или обзвонит по мобильнику знакомых.
Коллекционеры собираются каждые выходные на площади перед станцией Глобус городской сети рельсовго транспорта. Можно заранее договориться с кем-либо из них, и он в этот день принесёт для вас редкие марки, открытки или монеты. Но можно просто потолкаться, и вы сможете найти интересный экземпляр для своей коллекции и без труда сговориться насчёт цены.
В книжных магазинах большой выбор энциклопедий, атласов и словарей. Нередко выставляются на комиссию интересные альбомы по искусству. В некоторых магазинах непременно имеется в продаже японская манга, в магазине Ямато-Дзоку продаются редкостные артбуки.
Лет 20 назад иностранные издания можно было приобрести лишь в пресс-агентстве на Джессамайн-стрит, поднявшись по узкой и крутой винтовой лестнице и оказавшись в двух крохотных, заставленных стеллажами каморках, душных и тёмных. Теперь это пресс-агентство занимает целое здание новейшей постройки с двумя десятками лифтов, которые могут переезжать из одной шахты в другую и таким образом перемещаться по всему зданию. А иностранные книги и журналы легко приобрести в любом приличном книжном магазине.
Аптеки в основном частные, и как в небольших американских городках, торгуют в них не только лекарствами, но и всевозможными мелочами вроде леденцов, открыток, заколок, шпилек, мелких игрушек и журналов. Особо редкими лекарствами торгуют в государственных аптеках, похожих скорее на отделения солидных банков. Впрочем, редкое лекарство можно найти и в обычной аптеке, но лишь в том случае, если её владелец хорошо себя зарекомендовал. Впрочем, о провизоре такой аптеки, как маленькая уютная аптека на 9-й Парковой, на подоконнике которой дремлет толстый серый кот, любой из жителей района даст самые благоприятственные отзывы.
Город гордится своими музеями. Особо стоит отметить Музей Краеведения и Истории Города, в котором любовно сохранены следы великих людей, которым довелось посетить Город. А были среди них сэр Артур Конан-Дойл, Александр Грин, легендарный лейтенант Пётр Шмидт, знаменитые автомобильные путешественники Андрей Платонович Нагель и князь Сципионе Боргезе (представлявший здесь в годы гражданской войны итальянскую военную миссию), авиаторы Братья Райт, Гленн Кёртис, Луи Блерио, братья Фарман, Габриэль Вуазэн, Марко Пагготт, Сергей Уточкин, Гамилькар Барка и Джордж Хед, Валерий Чкалов. Довелось побывать в здешних краях и легендарному Барону Фридриху Карлу Иеронимусу фон Мюнхгаузену. А также выдающемуся учёному и механику Карлу Кристиану фон Дроссельмейеру. Как ни странно, сохранились в этом музее и следы визитов Атиллы, Тамерлана, Чингиз-Хана, террориста Желябова, анархиста князя Кропоткина, Веры Засулич, Софьи Перовской, Надежды Крупской и Инессы Арманд, Фанни Каплан, самого Владимира Ильича Улянова-Ленина, Кобы Джугашвили, Григоря Котовского, Василия Железнякова, Петра Щорса, Григория Махно, а также отважно нарушавших их козни Эраста Фандорина, Шерлока Холмса и доктора Ватсона, Ната Пинкертона, Арсена Люпена, Фантомаса, Эркюля Пуаро, миссис Марпл, Псмита, Бертрама Вустера и Седрика Дживса, Ниро Вульфа и Арчи Гудвина, Фила Марлоу, Иоанны Хмелевской, Анастасии Каменской, Даши Васильевой и Виолы Таракановой. Не обошли визитом Город и Супермен, Бэтмен, Спидормен, Джеймс Бонд, Битлджус, Эдвард – Руки-Ножницы, Фредди Крюгер, Джейсон, Карлсон, Пеппи Длинныйчулок, Калле Блюмквист, Три Сыщика, Пятеро Тайноискателей, Артемис Фаул, Фродо Бэггинс и Сэм Скромби, Гарри Поттер, Вайолет, Клаус и Санни Бодлер и вообще все, кто чем-либо отметился на поприще искателя приключений. Любого выдающегося человека, в том числе и вас, если вы являетесть таковым, дорога непременно приведёт на уютные улочки Города.
Самый любимый здешними школьниками – Музей Жюля Верна, сэра Артура Конан-Дойла и сэра Редьярда Киплинга. Сложно описать этот музей словами – не отгороженные никаким стеклом, там лежат старинные компасы и секстаны, подзорные трубы и бинокли, барометры, хоронметры, лаги, фотоаппараты, пистолеты и револьверы, матросские тесаки и пехотные штыки, разные диковинные механизмы, торпеды, коллекции ружейных и пистолетных пуль, снарядных осколков, старинных монет, а стены увешаны фотографиями кораблей, дирижаблей, самолётов, автомобилей и паровозов в тонах сепии. Гордостью музея являются личные вещи выдающихся изобретателей профессора Ллойда Стима, доктора Эдварда Стима и Рэя Стима.
Автомобильный музей. Основан обществом коллекционеров, и его коллекция помимо автомобилей и мотоциклов содержит велосипеды, швейные машинки, пишущие машинки, граммофоны и патефоны, первые радиоящики Маркони, Беккер и Телефункен. Можно увидеть даже один из самых первых телевизоров – целый шкаф с экраном размером с почтовую открытку. Из автомобилей в коллекции можно отметить несколько Паккарддов, Дэймлер с бесклапанным мотором Найта, поздний вариант первой серийной модели Ланчестера, Роллс-Ройс 1912 года в спортивном исполнении, Штутц Бэаркэт, Симплекс, Америкэн ЛаФранс, Локомобайл, ДеТамбль, Апперсон Роадплэйн, Дьюзенберг с кузовом купе, конвертибл-седан Обёрн 852, Кадиллак Сиксти Спешл, Пирс-Эрроу, Корд 812 Вестчестер Седан, кабриолет Линкольн Зефир, Киссел Сильвер Спешл Сикс, прозванный Золотым Жуком, 4-дверный вариант Даррин-Паккарда, Бугатти тип 40 и тип 46, Вуазэн С19, Делаж D8, Рено Рейнастелла, Нервастелла и Вива Гран Спорт, Кайзер Манхэттэн, Нэш Эйрфлайт, Таккер Талисман, Аргонавт, Линкольн Континентал MkII, принадлежавший Джейн Мэнфилд, сделанный по её же заказу Ягуар с кузовом из магниевого сплава, знаменитую Голден Сахара Джорджа Барриса и его же Грисиэн. Расположен музей в Восточном парке. Выйти к нему нетрудно с 6-й или 4-й Парковой.
В картинной галерее есть работы малоизвестных мастеров Возрождения, малые голландцы, французский импрессион. На втором этаже выставлены более современные авторы – Кандинский и Малевич, советские художники Дейнека, Жилинский и Попков, французские модернисты, скульптуры Майоля и Карпо, некоторые работы Пикассо и Дали, а в большой мансарде – экспозиция Энди Уорхола и Тома Вессельмана. Здесь же висит работа Антона Хейбура, глядя на которую улыбнётся даже безнадёжный пессимист – несколько мазков краской одного цвета по листу сероватой бумаги встали музею в 150000 евро! Более серьёзно воспримутся работы Юрия Ракши, Петра Шемякина и Айдан Салаховой.
По музеям Города планировать экскурсии нужно очень тщательно, поскольку здесь есть множество уникальных частных музеев и музеев, учреждённых местными коммерческими предприятиями, а всего их свыше 500.
Вечером Город становится особенно прекрасным. Воды бухты отражают мириады разноцветных огней, и люди с плоских крыш прибрежных зданий наслаждаются этим восхитительным зрелищем.
В барах поднимается весёлая суета, пиво льётся рекой под обильную закуску, хотя с 8 вечера устанавливается двойная цена за кружку. А вот ссор и драк почти не бывает. Однако полицейские вежливо, но убедительно напоминают о необходимости соблюдать общественный порядок, патрулируя городске кварталы в своей красивой форме.
Особенный загул начинается в кварталах Центра – на Боулинг-авеню, Роллер-стрит, Крикет-корт, Марч-роад и Эшли-драйв. А морская набережная и волнорезы в это время превращаются в гигантскую танцплощадку.
Огни отражаются в ночном море. Девушки всех национальностей, проходя мимо, касаются вас локтями, их волосы оставляют на ваших щеках лёгкий ароматный ветерок. В этот вечер вам будет радостно, и вы ощутите капельку общего счастья.
Лисс?.. Зурбаган?.. Гель-Гью?..
Вздохните полной грудью – вы дышите воздухом Свободы.

Отредактировано Windkitten (2008-07-24 18:52:23)

Собчак там, к слову, гостила одно время довольно часто, теперь её уже не так привечают. Вообще жители Города одно время так ударились в гламур, что в итоге самим противно стало.

А вот кстати вторая часть (начало).

Девочка взрослеет.

Глава 1.
Наш мир взрослеет вместе с нами...

Отставной (уже!) полковник Элис Кингстон (подумывающий вновь подобрать себе другое имя, покрасивее) сидел на балконе своего роскошного старинного дома Паккард-лодж и натачивал остриё небольшой, удобно ложащейся в руку штыковой лопаты. Рядом с ним сидела Мидори и плела кружево. Элис молчал, только брусок по стали дзенькал. Ми-тян напевала что-то похоже на песню Hiroshima в исполнении Sandra. Внезапно она оборвала пение.
- Элис! - начала она решительным тоном.
- Внимательно слушаю тебя, моя стрекозка!
- Ты ходишь мыться вместе с Конрадом, и делаете вы это как-то очень долго. И потом вы закрываетесь в твоей комнате и никого туда не пускаете. Зачем? Мне кажется, что ты занимаешься с ним чем-то нехорошим...
- Ми! Когда ты станешь взрослой, ты поймёшь, что любовь - это высокое чувство, и оно не может быть ни нечистым, ни греховным, даже если проявляется по отношению к тому, кто одного пола с тобой или вдвое тебя младше...
- Ну... Ты любишь меня, как дочь, ты любишь Сашу, которая уже выросла, и такая любовь мне нравится как-то больше. - Ми-тян говорила твёрдо, даже несколько сурово.
- Ми-тян... Ты умеешь вогнать в краску. Что мне в тебе по-настоящему нравится - это твоя принципиальность. Я люблю тебя именно за это. Ты - как своеобразные часы, которые показывают мне, какой из моих поступков честен, а какой нет, когда я бываю несправедлив по отношению к кому-то, когда обижаю кого-то. Даже если я сам считаю, что не сделал ничего дурного, то всё равно жду твоей оценки моим деяниям. Что уж говорить, когда я пребываю в нерешительности относительно своей праведности...
- Элис! Мне не хотелось бы, чтобы ты поступал так. Ведь Конрад - брат-близнец сестёр Хагглунд, он одного возраста со мной. - В широко распахнутых зелёных глазах Ми-тян алмазом блеснула слеза, их лучистость начала меркнуть.
- Девочка моя! Я обещаю не делать больше ничего, что заставило бы тебя плакать!
- Никогда?..
- Никогда!..
- Ты точишь лопату. Опять собрался туда?
- Да. Я состою в дружине, и мы должны контролировать эту территорию...
На западной окраине города была старая психиатрическая больница. Когда повстанцы устранили в Городе советскую власть, они освободили тех, кого в СССР считали больными, подлежащими изоляции и которые на самом деле просто являлись неординарными, талантливыми и творческими личностями. Врачей выслали с территории Города, за исключением тех, кто вызвался служить новому обществу. В конце концов, истинные врачеватели душ нужны всегда... А разных олигофренов, ублюдков-санитаров и прочих, кого можно считать только нелюдями, а не людьми, оставили на месте, обнесли территорию больницы колючей проволокой под высоковольтным током и минными полями, и теперь наружу никто выйти не мог, а внутрь изредка пробирались так называемые дружинники, вооружённые топорами, ножами, киркомотыгами, ломами и лопатами, и этим шанцевым инструментом они нещадно мочили всех встречающихся им вконец одичавших психов и санитаров. Декларировалось это как борьба с популяцией нелюдей, угрожающих жизни граждан Города. Хотя многим это напоминало ожившую в реале видеоигру - ходилку-мочилку, и желающих записаться в дружинники хватало. Но брали туда только тех, кто действительно готов был размозжить киркомотыгой голову, пускай и нелюдю. Кому нужно, чтобы боец, не решившийся прикончить нелюдя, был сам растерзан им?
- Мне кажется, будто эти походы для тебя - некий особый род удовольствия...
- Ну в общем да. Когда треснешь кого-то по башке и мозги с кровью обдадут тебя с головы до ног, ощущаешь нечто такое... Однако потом чувствуешь себя, словно палач, которого в средние века сторонились все горожане и на которого лаяла каждая дворняга, сидишь и пьёшь по-чёрному, чтоб забыться.
- А потом снова точишь лопату и идёшь в заброшенное здание.
- Забью я на эту мутотень. Буду работать с Ингой в "Лунных бликах", допишу свой роман "Дженни"...
- Это будет просто замечательно!
- Да, Ми! Мне надо ещё раз слазить, чтобы закрыть свой билет. Потом я просто не буду выписывать новый и автоматически выйду из членов Дружины.
Тут вошла Саша, цветущая и сияющая. На ней были шортики и топик, очень коротенькие.
- Привет, Денис!
- Саша, меня давно зовут Элис.
- А я не привыкла! Элис для меня никто, чужой человек. Я хочу, чтобы мои волосы гладил тот, кого я знаю.
- Ну хорошо, только иногда называй меня Котёнок.
- Ну хорошо! Котёнок... Целый Котёнище!.. Ручища железная... 
- Элис! - снова вступила Ми-тян. - А скажи, мне бы пошли очки, как у Сян-кун?
- Всё-таки ты ещё ребёнок! Хочешь казаться взрослее, чем ты есть. Сяндзяку - мелкая и невзрачная, редко улыбается, вечно сидит над своими конспектами, думает лишь об учёбе, на платья и причёски забивает, обходится лицейской формой да круглой гребёнкой. Ты - яркая, прямо-таки лучащаяся девочка. Зрение у тебя великолепное. Ну, хочешь - поищи там в комоде, Инга когда-то купила две пары очков без диоптрий - прозрачные от Christian Dior и дымчатые от Pierre Cardin, чтобы во время езды на кабриолете от ветра не текли слёзы и не портилась косметика...
- Спасибо, Элис! - и Ми-тян тотчас выдвинула ящик, взрыла его до дна, хотя футляры лежали сверху, и начала смотреться в зеркало, поворачивая голову так и этак... Саша с улыбкой посмотрела на неё и сказала:
- А ведь я нравилась тебе в очках...
- Точно. Ну-ка, надень.
- А я давно уже ношу линзы.
- Эээх, как жалко-то...
Элис закончил точить лопату и попробовал сбрить ею шерсть у себя на груди. Получалось неплохо.
- Оппа! - воскликнул Конрад, появившись на пороге с ковровой выбивалкой в руке. - Саша, а давай мы и тебе чёнть побреем, а?
- Нетушки, только не лопатой! - запротестовала Саша.
- Кажется, сейчас побреют одного любителя пошлых шуточек. - многообещающе произнёс Элис. - Или может кто-то хочет своими глазами посмотреть, как мочат нелюдей в сортире?
- Ой, а можно? - загорелся Конрад. Идея его явно вдохновила.
- На самом деле дружинник может взять с собой кого угодно, лишь бы был благовидный предлог. Понесёшь мои бутерброды. И не вздумай уронить, а не то закусывать будут тобой!
- Ой, а мне можно? - сунулась Мидори. - Я так волнуюсь за тебя, Элис! Может, ты найдёшь для меня какое-нибудь дело?
- Хорошо. Понесёшь мою лопату. Только не роняй, а то затупишь!
- А можно я тоже чего-нибудь понесу? - нежным голоском произнесла Саша.
- Ооооо... - простонал Элис. - Ну хорошо, понесёшь фонарик. Только если ты его уронишь, нам хана - грёбаные нелюди уделают нас в потёмках одного за другим.
Таким образом все остались довольны возложенными на них ответственными поручениями. После чего Элис пригласил всех завтракать.
На завтрак Элис самолично приготовил вкусную яичницу с карбонатом, сыром и томатами, которой все с удовольствием воздали должные почести. Кируна мигом слизнула свою порцию и начала тянуть из стакана молоко.
Кируна - это была ещё одна девочка кошка. Она появилась в Городе всего сутки назад и очевидно облюбовала для обитания особняк Элиса. По крайней мере, покидать его явно пока не собиралась. По Элису можно было судить, что он в общем-то не против такого кавайного соседства...
После завтрака в дверь позвонили сотрудники из Отдела Надзора. Это учреждение занимается бездомными собаками, кошками, детьми. Пухлая тётенька, затянутая в чёрную униформу и напоминающая боксёрскую грушу, долго втолковывала Элису и его домочадцам, что беспризорные дети должны помещаться под надлежащую опеку и что Элису может дорого обойтись подобная безответственность. В ответ Элис сказал, что Кируну никому не отдаст и завтра же пойдёт и оформит все необходимые бумаги.
- Вам легко говорить! - всплеснула руками усталая чиновница. - У вас большой дом, и вас, по всей видимости, не особо заботит порядок. А она завтра сбежит от вас и начнёт искать новое место, станет воровать, заболеет или попадёт под трамвай. Или учинит какой-нибудь беспорядок. А отвечать нам!
- Не бойтесь, я присмотрю за ней. Девочка она по всей видимости положительная.
- Не знаю, что у вас за "видимость", но по моей "видимости" она особа бойкая и самостоятельная! Причём определённо не в меру...
- Я её пристрою к делу. Она будет учиться в хорошей школе.
- Да, кстати, мы уже поставлены в известность, что некая содержательница кафе-кондитерской приютила подобное уличное создание и добивается принятия её в престижный лицей. И будто бы именно вы ходатайствуете за неё в совете попечителей. Так что, по всей видимости, вы питаете к подобным созданиям явную симпатию. Но учтите, что их внешняя трогательность, как говорят нынешние подростки, "кавайность" может оказаться обманчивой!
Кируна в это время крутилась за спиной у Элиса. Она задрала юбку, чтобы почесать животик. Трусиков на ней не было. Тётенька из Отдела быстро начала становиться малиновой...
После ухода чиновников Элис принялся за Кируну. Он не поленился полезть за ней под шкаф, вытащил оттуда за руку и ногу, решительно раздел и голую и отчаянно визжащую потащил в ванную. Там он наполнил ванну водой, сделал много пены и начал отдраивать Кируну жёсткой люфой. Она вертелась, вырывалась, выскочила и голая, вся в мыле, побежала по дому. Однако Элис споймал её - такую скользкую и вёрткую - и снова потащил в ванну, где наконец хорошо отмыл горячей водой, завернул в полотенце и понёс в комнату к Мидори, где положил на кушетку.
- Поручаю тебе это существо. Сейчас схожу куплю детские вещи. Ещё и в трусиках дырки для хвоста проделывать...
Элис вернулся через час. Он очень увлёкся покупкой детских вещей, поскольку обожал это занятие. Мидори, Кируну и Сашу он застал за игрой в маджонг, причём Кируна отчаянно жульничала и начинала ругаться и плакать, когда ей не давали выигрывать.
Ещё одним приключением было одеть Кируну в новую одежду...
Но наконец всё было готово. Саша присела рядом с Кируной, которая ещё всхлипывала и бормотала, что люди очень жестокие. Элис почесал Кируну за ушком и сказал, что она очень милый котёнок. В ответ Кируна зашипела на него. Мидори принесла стакан молока. Кируна взяла его лапками и улыбнулась, показав мелкие белые зубки.
- Вечером идём на охоту! - сказал Элис.
- А Кируну на кого оставим?
- Придётся взять с собой!
Элис предупредил Кируну, чтобы на охоте не отставала ни на шаг. А то нелюди растерзают, они нападают на каждого, кто отстанет. В ответ Кируна всем своим видом показала, что сама растерзает любого нелюдя, который посмеет ею соблазниться.

Это Кируна.

Глава 2.
Взрослые забавы.

Настал вечер. Элис вывел из гаража свой катафалк, включил фары и пригласил всех садиться.
Первой забралась Кируна. За ней села Мидори и положила на колени лопату в чехле. Следом сели Саша и Конрад, который держал в руках корзинку с бутербродами.
Бутерброды были такие - Элис толсто намазал пшеничный хлебец маслом, затем чёрной икрой, потом красной, следом баклажанной, положил копчёной колбаски, ломтики помидора, свежего огурчика, листик салата, веточку укропа и веточку петрушки, ломтик яблока и дольку лимона. И украсил каждый бутерброд парой маслин и маринованной луковкой. Всё здорово, только кусать было не очень удобно...
Машина тронулась с места и покатила по тихой улице. Через три квартала она выехала на шумный проспект, проехала площадь и через развязку вылетела на лучевое шоссе. Промчавшись по нему, через полчаса товарищи прибыли на обширную асфальтированную площадку возле придорожного комплекса. Там уже стояло несколько десятков разномастных экипажей - армейские "джипы" и Хаммеры, лифтованные американские и японские пикапы на зубастых покрышках-swamper`ах, с лебёдками и выведенным на крышу воздухозабором, такие же, как у Элиса, тюнингованные катафалки и хот-роды в боевой расраске, некие постапокалиптические средства передвижения с окнами, забранными сеткой, выпирающими из колёсных ниш арочными шинами от тракторов, и водружённым на капот или крышу пулемётом, закрытые со всех сторон листами нержавейки и окружённые отбойниками из старых водопроводных труб.
В этот день дружиной предводительствовала хищного вида ставосьмидесятифунтовая тётка с железными фиксами, могучими покрытыми татуировкой бицепсами, пирсингом, свисающими со всех сторон косичками, каждая своего цвета, в камуляжной безрукавке и кожаных штанах. Она поигрывала полупудовой кувалдой. Помощником у неё был костлявый субъект, с ног до головы покрытый причудливыми шрамами, с продетыми под кожу проволочными спиралями, носовая перегородка его была проткнута устрашающе длинным гвоздём, мочки ушей до плеч оттянуты вставленными в них распорками, губы и веки выворочены какими-то проволочными рамками. В руке он держал нечто скрученное из толстой проволоки, напоминающее копьё Святого Лонгиниуса.
Тётка потрясла своей кувалдой и издала протяжный боевой клич. Ответом ей был громовой хор утробных и гортанных криков и грохот утыканных гвоздями бейсбольных бит и залитых свинцом труб по асфальту.
Среди всего этого варварского сборища крутилось несколько репортёров с видеокамерами, и желающих дать блиц-интервью находилось немало. Но ответы, отличные от общепринятого "Мочить ублюдочных нелюдей!", были редкостью, и журналисты всеми силами старались собрать больше материала для вечерних молодёжных передач.
Одна журналисточка в узеньких лимонного цвета брючках и сиреневой в обтяжку маечке подбежала на своих люминисцирующих платформах к Кируне и попросила её высказать свои пожелания зрителям программы "Луна в стакане". Кируна широко расставила ноги, упёрлась кулачками в бёдра, закинула голову, закатила глаза, широко открыла рот и наконец душераздирающе выкрикнула:
- НННЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Её поддержали Элис, Мидори, Конрад и Саша. Журналистку это привело в экстаз, и она стала напрашиваться на вечерний коктейль в каком-нибудь гламурном баре. В ответ Элис сказал, что не ходит на школьные вечеринки, а вот баня с водкой - это можно. Журналистка воспылала энтузизмом и изъявила готовность прибыть в баню по первому зову Элиса.
Весь этот птичий базар был внезапно прерван лихим разбойничим посвистом крепкой девахи. Она выступила вперёд и постучала своей кувалдой по воротам психушки. После чего дружинники начали постепенно, группами, проходить внутрь. Элиса и его подручных запустили вместе с какой-то компашкой, жующей смолу. Оказавшись внутри, Элис оглядел двор, после чего пригласил своих спутников зайти в приоткрытую дверь полуподвала, где некогда размещалась прачечная.
Спустившись по скользкой от плесени лестнице, друзья начали пробираться по тёмному коридору. Саша светила фонариком из-под локтя Элиса, который шёл, выставив вперёд лопату. Внезапно впереди что-то хлопнулось об пол.
- Тишина! - прошипел Элис. Впереди тем временем вновь не было слышно ни звука. Занеся лопату, Элис кинулся вперёд и забежал за угол коридора, Саша побежала рядом, старательно светя ему. На полу коридора они увидели большой полусгнивший лист фанеры. Элис разочарованно опустил лопату. Компания двинулась дальше.
Впереди показалась лестница наверх. Поднявшись по ней, наши исследователи оказались в бывшей бельевой комнате. Выйдя за дверь, они оказались перед входом в одно из лечебных отделений. Там вполне могли скрываться выжившие санитары или психи. Элис толкнул дверь, но она была заперта.
- Ладно, тогда пойдём туда. - Элис указал на противоположный конец идущего от лестницы коридора. Они прошли коридор и оказались в вестибюле. Там Элис сунулся в одну из боковых дверей. Это была санитарная комната. За ней располагался служебный туалет. Элис прошёл туда, а там, как оказалось, уже был один из исследователей, вернее, исследовательница - пышные кудри, высокий бюст, обтянутый тонким свитером, сквозь который проступали соски. Но когда эта "роковая красавица" встала к писсуару и задрала юбку, сразу стало ясно, что это трансвестит, причём причиндал у него был нехилый. Элиса, впрочем, это не смутило - он увлекался трансиками и не особенно чинился этого. Элис тоже справил нужду, потом вышел к своим товарищам. Вместе они поднялись на второй этаж. Здесь, как ни странно, кое-где горели люминисцентные трубки. Направо и налево опять оказались двери туалетов "для мальчиков и для девочек". Трансвестит шёл за ними. Он не сводил с Элиса глаз. В конце коридора был небольшой эркер, где стояли пара кресел и столик.
На фоне окна виднелся изящный силуэт. Элис подошёл вплотную. Эту стройную фигурку он узнал сразу, как и мило торчащие ушки уголками.
- Киска Мириам!

Щас будет жутка-жутка хентайная скаска.

Пейте больше нарзану, или Что надо культурному человеку.

Володя Дубинин с трудом удерживал свой аэроплан в воздухе, а тут ещё эти фашистские стервятники кромсали его перекрестным огнём. У них было очень мощное оружие, а у него два пулемёта, ну типа "максимов". И всего двадцать патронов. Но отважный юный лётчик пошёл на отчаянный ход - он применил хитрость, которая давала ему хоть мизерный шанс остаться в живых. Отстрелил свои запасные баки и сразу обрушился камнем вниз, а эти спикировали за ним, столкнулись с этими баками и взорвались на мелкие кусочки. Наш лихой пилот дотянул до ближайшего аэродрома, сел на другой пепелац и рванул прямиком через Гималаи в Арктику. В Арктике его очень ждали отважные полярники. Также там происходил бой, который вела наша полярная авиация с врагом, дабы не допуститить его через полюс в наши полярные владения. Ведущий пилот сорвал шлем, поскольку снежный заряд постоянно залеплял ему авиаторские очки, и крикнул: "За Родину! За Сталина!" В это время шедший впереди всех линкор "Марат" (это был полярный линкор, такой военный ледокол с атомной силовой установкой) наткнулся на мель. Следом за ним шёл крейсер "Диана". На мостике крейсера стояла пламенная революционерка Роза Люксембург. Она понюхала алую розу, которую держала в руке, потом поцеловала своего верного штурмана Фанни Каплан и они выпили по стакану нарзана. В это время Роза Люксембург заметила, что впереди неладно. ""Марат" сел на рифы! Мы щас врежемся в него! Артиллерия, товсь! Главный калибр - бронебойными торпедами! Цель - линкор "Марат"!" Пли!" Капитан "Марата" доблестный князь Кропоткин заметил, что "Диана" прицеливается по нему. "Десантируемся!" - заорал он и первый же последовал своей команде, а остальной экипаж дружно ломанулся за ним. Удачно плюхнувшись в сугроб среди падающих градом обломков "Марата", князь потёр виски снегом и воскликнул: "Да здравствует Интернационал! Да, и твоя идея пить побольше нарзана тоже хороша, Розочка..."
"Наш дедушка Лукич не очень умно заклинал нас поменьше злоупотреблять нарзаном, Фанечка, - сказала Роза, - а мы всё равно будем!"
"Да, - сказала Фанни, - а я бы сейчас треснула эвианской стакашок-другой-третий"
"Вот победим - и всё будет наше! Целые онсэны воды! Даже купаться можно будет в ней!"
«Жаль, что я не угробила на месте нашего хрыча Лукича, - сказала Фанни, - но тогда у меня просто не было подходящего оружия» И Фанни погладила рукой лакированную поверхность кобуры-приклада своего верного маузера.
«Да тебе просто барахло подарил твой гимназистик, - сказала Роза, - с перламутровой рукояткой, фи!»
«Да уж, ты точно умеешь выбирать подарки лучше, чем кто-либо»
В это время Саша Коллонтай…
Нет, нам важно знать, что происходит на мостике зловещей скалой темнеющего впереди линкора «Чёрная Смерть», где коварная Анастасия Романова жестоко пытала распятого на шпалере алых роз Павку Корчагина.
Анастасия подошла и воткнула ему в грудь свой длинный и острый, как у суккуба, коготь.
«Чё, не больно? – ехидно произнесла она. – Не притворяйся. Просто тебе нравится, я знаю. А вот что я сейчас сделаю…» И она собралась поцеловать его. Но тут Павка вдруг бешено рванулся, его левая рука оказалась свободна, и он схватил Анастасию прямо за глотку, как цыплёнка!
«Ты смеялась… - беззвучно кричал он. – Ты смотрела, как гибнет трудовой народ, как дети надрываются по четырнадцать часов в день и получают за это миску пустой похлёбки, и смеялась. Ты издевалась, советуя нам попробовать устрицы, чтобы получить побольше протеинов, расходуемых при физических нагрузках…»
Бездыханный труп Анастасии, как шёлковая тряпка, упал к ногам Павки.
«Свобода. – произнёс Павка. – Льды Арктики, небо Арктики станут свободными!»
Главный акустик «Дианы» Ёлочка Панеева, которая так хотела стать великим музыкантом, но успела только раз сыграть для Сталина и Крупской, сидевших перед собранным со всех Домов Пионеров юных музыкантов в пустом зале в полвторого ночи летом 41-го, а потом сразу попала на фронт и при своём абсолютном слухе тотчас была назначена в акустики, не в силах была отнять эбонитовых чашечек от своих маленьких, но удивительно чутких ушей. Слёзы стояли в её глазах, они сверкали, как осколки горного хрусталя.
Роза подошла к ней. Положила руку на худенькое плечико Ёлочки.
«Идём, - она говорила это уже не в первый раз, - слышишь, нам надо торопиться. Нас зажали льды, вода уже стоит в машинном отделении, реактор долго не выдержит»
«Я слышала последние слова нашего Павки…» - наконец собралась с духом Ёлочка.
«Что он сказал?» - вся кровь отхлынула от лица Розы.
«Ах, Розочка…» - сказала Ёлочка. Свою нехитрую ложь она сочла за большой подвиг – эта ложь могла исцелить душевную рану женщины, страдания которой она видела изо дня в день и которую считала величайшей женщиной в мире.
В это время юный пилот, Володя Дубинин, поставил на носовой обтекатель своего «Сталь-X» маленькую девочку. Это её он вёз, оберегая от атак фашистских коршунов. Тоненькая, как степная былинка, Мамлакат Мамаева оглянулась назад и сказала:
«Начинай, Вока»
Володя расколол стеклянную ампулу, в ней было четыре листочка тончайшей бумаги. Он развернул первый.
«Что за небесной синевой
Сокрыто от детей заблудших?»
Мамлакат тотчас отозвалась, будто в неком странном трансе:
«Надежда на исход – Изгой,
В объятья матери ведущий!»
Сразу за этими словами льды Арктики вдруг стали превращаться в мельчайшие льдинки, а потом вовсе исчезать на глазах!
Володя продолжил:
«Дорога Ангелов лежит
К вратам Великого Потока!»
И тотчас звонко раздался ответ Мамлакат:
«Ветров Обитель сохранит
Его без времени и срока!»
Веками бушующие над Арктикой вихри вдруг стали стихать. Вскоре уже было слышно только, как позванивают в бескрайних водах последние льдинки да по-кутячьи тявкают бельки тюленей.
«Пшеницы золотистой волны
И жизнь Весны несёт дыханье!»
«Полей бескрайних златом полны
Земли старинные преданья!» - во весь голос выкрикнула Мамлакат.
Тотчас безжизненные базальтовые плато Земли Санникова и Земли Марии на глазах заколосились. Среди колосьев тут и там виднелись алые маки, лазоревые васильки, от стрекота кузнечиков кружилась голова.
Володя немного помедлил, развернув последний листок.
«Что память в глубине, не зная,
Хранит любого человека?»
Эти слова Мамлакат произнесла совсем негромко, но их слышали все. Потому что стояла полная тишина, никто даже не дышал.
«Ответ – планета голубая,
Живого Альфа и Омега»
Как из-под земли куда ни глянь, до бескрайних пределов выросли кажущиеся сказочной фата-морганой здания, похожие на необработанные кристаллы горного хрусталя и грубо отёсанные блоки мрамора и песчаника. Между ними протянулись невесомыми паутинками виадуки, по ним гусеничками поползли экспрессы, капельками росы засверкали стеклянные купола, комариками и стрекозками запорхали диковинные летательные машины. Небо как будто вывернулось, приобрело странный оттенок, в нём совсем близко повис огромный шар – другая планета, такая близкая и при этом загадочная, таинственная… Там стояли люди, похожие на нас, и взирали на нас с таким же удивлением и восторгом, как мы на них…
«Мы сможем жить на той планете, - сказала Роза, взяв за руку Фанни, - ведь там живут Тофсла и Висфла, сказку о которых мы так любили, когда были маленькими»
А в густой, как сосновый бор, траве, стояли Тофсла и Висфла в коротенькихсла платьицслах и блюмерчикслах, и чмокслали другсла другслу в курнослые нослы.
А в кубрике ошвартованной на вечную стоянку «Авроры» сидел старый кочегар Иван Гриценко, дядя Володи Дубинина.
«Пойми, - трепал он за плечо сидящего рядом Миню Кравчика, - мы построим здесь самый большой, самый лучший пионерлагерь, тебя назначим там главным начальником,  к тебе будут приезжать заморские принцы и принцессы и потом переписываться с нашими пионерами и пионерками!»
«Так ведь…»
«Так ведь никакой пятой графы больше не будет никогда! Будет одна национальность для всех – свободные люди!»
«Да ты плачешь, старик!»
«Старик? Кто?!» - Иван отбросил все условности и привычно скрутил Миньку цыганской ухваткой.
«Но ты ведь не отрицаешь, верно?»
«Нет, это не слёзы, - радостно промолвил Иван, - это вода – вода лучше, чем любой Боржоми!»
На высоком бугре у синей реки стояли в ряд простой советский пионер, член ДОСААФ и Авиахима Володя Дубинин, простая советская пионерка Тоня Пашухина, будущий врач, простая советская пионерка Мамлакат Мамаева – будущий создатель машин, которые заменят миллионы рук на хлопковых полях, простая советская пионерка Чечек Торбогошева, которая засеет семенами яблонь ещё неизвестных людям сортов ещё не открытые планеты, будущая великая виолистка Елена Палеева, будущий заслуженный учитель Японии Тамэо Гэн, будущий капитан межзвёздного лайнера Нааль Снег, будущий исследователь океанских глубин Аран Сингх, будущий бравый офицер Фантом фон Харлок, будущая заботливая мама, бабушка и прабабушка нескольких десятков славных ребят, уже успевшая повоевать в Астурии Эмеральдас Прометес – простые советские пионеры.
«Война закончилась навсегда, - думал Володя Дубинин, - мечта, за которую отдали жизнь наши отцы, сбылась. Теперь мы будем строить новый мир – мир, о котором мечтали наши отцы»
Высокий белокурый парень с полоской – знаком фронтового ранения на гимнастёрке задумчиво касался ладонью ещё благоухающих смолой брёвен новенького сруба. В бескрайних золотистых полях виднелась вихрастая макушка 5-летнего Варьки Мойсеновича, упорно настаивавшего на обращении «Варфоломей» вместо девчоночьего «Варька» – отец высоко поднял его на руках, чтобы тот посмотрел вдаль. Лёгкий, будто кошачьей лапкой, удар воздуха пригладил Варькин чубчик – это над полем пронёсся лёгкий «Як-37» Володи и Тони.
Тоня, как штурман, должна была следить за приборами, но надёжная машина не нуждалась в этом постоянно, умная автоматика контролировала все нюансы её состояния, и Тоня просто слегка сдвинула форточку фонаря – и вдохнула свежесть, которую не смог бы передать словами самый талантливый поэт.
«Гряды белоснежных облаков, холодное дуновение ветра в лицо – мы полетим так высоко, так далеко, как никто до нас, ведь это наше небо!»

Так вот, был такой товарищ, его все называли Нержавеющий Крыс, потому что он был очень, очень лихой парень и ничего не боялся. Его окружили ФСБ, ОМОН, группа "Альфа", и ему некуда было деваться. Но у него был товарищ - ГНУС, т.е. Генеральной Налоговой Управы Сотрудник, а для друзей Лёня Жаботинский. Лёня велел какому-то пост-интеллигенту припарковать за ближайшим углом лягушкомобиль - это такая машина с лапами, как у лягушки, она передвигается длинными прыжками. Под прикрытием Лёни друзья стали отступать в направлении лягушкомобиля. И когда они очутились в его анатомически выверенных ложементах с жёстко зафиксированными шеститочечными креплениями страховочных привязей - они были спасены. Потому что ни роторно-поршневые мотоциклы ФСБ, ни бронированные трёхосные фургоны ОМОНа с газовыми трубинами, ни ДПСные машины на воздушной подушке с ТРД не смогли тягаться с лягушкомобилем в плотном городском потоке. Тот легко перескакивал даже через трёхдечные четырёхсекционные Дедалусы и Минотаурусы. А с моносекционными ЗиЛами, шесть пар сфер которых позволяли им кружиться с лёгкостью Майи Плисецкой и протискиваться даже в щель между автоматами по продаже спичек и почтовых марок и стеклянной коробочкой кафе-мороженого, лягушкомобиль расправлялся легче, чем Валера Брумель с порогом собственной квартиры. Однако затем пошли спальные районы. Лягушкомобиль отчаянно скакал вдоль многовёрстного бетонного забора, но погоня уже дышала в затылок и леденила дулом нагана.
"Сворачивай! - приказал Крыс чаплиноусому пост-интеллигенту. Тот втянул кёртисобриолиновую голову в фэрбэнксоватные плечи.
"Я же не знаю, что там. - пробормотал он нервозным речитативом. - Может, там Майбахи Росавтоимпорта, вы представляете, что с нами сделают эти дикие сыны гор, если с их товаром что-то произойдёт?"
"Так и так пропадать, - спокойным тоном произнёс Крыс и щёлкнул предохранителем своего люгера, который давно уже держал упёртым дулом в основание черепа пост-интеллигента Кшаня.
Кшань дёрнул кадыком и отчаянно перекинул рычаг управления. За забором оказались свалки и буераки, лягушкомобиль запрыгал по ним, как заправская лягушка по кочкам, так что преследователи вновь были посрамлены.
Вот на что иной раз могут сгодиться столь необычные, специфические, конструктивно сложные и материалоёмкие движители, обладающие значительными неподрессоренными массами.

А как насчёт гвадалахарас камрадас маринос дель барко руссо? Был рассказ "Диско" - собственно про патефонную пластинку с записью выступления Ленина, там рассказывается про пир, который задали жители деревни... нет, не Виллариба, а Лаванка, то есть дикая утка, гостям с советского теплопародымоуглехода "Комсомолец" - помполиту, боцману и корабельной техработнице Тане Бацмановой. Там ещё крутили кино про Чапаева, и когда Анка начала кромсать из "максима" марширующих прямо на неё молодых красивых белых офицеров, то это привело горячих испанцев в такой восторг и Таня сразу полетела к потолку, так что вся Испания узнала, что советские девушки предпочитают надевать под платье. Так вот деревенский староста по прозвищу Катаплазма, то есть припарка, заранее заготовил противни размером с танцпол и несколько бочек керосина, потому что Фэйри ещё не было в продаже из-за гражданской войны, как и нижнего белья, так что выручали лишь советские паропромтовароходчики. Они же и керосином снабжали, который использовался буквально для всего, даже от вшей и вместо дезодоранта. А вместо косметики девушки пользовались пустыми банками от джема, анилиновыми чернилами, химическими карандашами и сапожной ваксой. Вымажутся и станут вполне похожи на готовых к последнему и решительному бою с бледнолицыми индейцев. Но как испанские девочки-подростки, задрав подолы, эти противни на карачках отдраивали, будет потом. А сейчас я расскажу про пир. Пир был на весь мир. К сожалению, не все смогли присутствовать, потому что недавно были бомбёжки, одни отправились на тот свет, а другие их зарывать. Ну и прибрать улицу от рук, ног, голов, а то для советских людей это непривычно. Разбитую хижину ковром завесить, коровий труп под живую скотину закамуфлировать и какого-нибудь ребёнка внутрь зашить, чтоб кричал, а казалось, что корова мычит...
Нажарили на противнях валенсийского рису с какой-то дрянью - жабами, головастиками, лягушачьей икрой, пиявками... То-то было потом работы бедным испанским девочкам-подросткам это на карачках отдраивать и языками подлизывать. Кстати, вы не смотрите, что они подростки. У нас иная гражданка четвёртый десяток разменяет и два раза замужем побывает, а и то как-то не дотягивает до испанского подростка. Не испанская у неё стать... Они там, хоть и подростки, но уже не девочки, да и замужем все. За каким-нибудь быкобоем. Который быка сзади как возьмёт - и пошла бедная скотина на котлеты... А пьют они вместо воды кровь свежеразодранных как фашистский флаг быков.
Так вот. Пили на пиру вино. Причём на вытянутой руке поднимали кувшин и старались поймать струю ртом. По-испанскому обычаю - напейся да не облейся. И не поймай вместо струи вина струю какого-нибудь испанского шутника, который стоит над твоей головой на стене, а ты этого не замечаешь.
Упились в стельку. В которой фрекен Бочина выступала перед всем шведским народом с рассказом о том, как приготовить блюдо страшнее всей испанской кухни разом, главное - на лисий яд не пошведиться.
Ну а дальше была развлекательная программа специально для советских гостей. После упомянутого широкоэкранного жёсткоформатного показа блокбастера "Чапаеффф" принесли патефон, который гости сначала приняли за костемольную машинку. Тем более в ней действительно что-то гремело прямо как груда костей. Но оказалось, что это растрескавшиеся и щербатые, как собачья миска, пластинки. Среди них одна была завёрнута в самую ценную мануфактуру - остатки нижних юбок жены Катаплазмы. Собственно это было всё, что от неё нашли после бомбёжек. Сеньор Катаплазма взял к себе взамен испанскую девочку-подростка, благо их немало в ходе всех этих бомбёжек овдовело, а то, что осталось от прежней жены, сохранил как память и заодно использовал для лучшей сохранности драгоценной пластинки. Он установил её на патефон, покрутил рукоятку, при этом советские гости опять стали подозревать, что он зачем-то при них чьи-то кости мелет, ну и наконец пластинка закутилась, чей-то голос надсадно загундосил, занудил, забрызгал слюнями, закартавил, и этот голос был советскими гостями с отвращением тотчас же отловлен и опознан.
- Ах да, - сказали советские гости, - это наш старый дедушка Лукич, а у вас-то это откуда и на кой собачий хрен вам надобно?
- Ой, а мы не знали, - начал заслоняться ладонями камрад Катаплазма. - А кто такой вообще этот Лукич?
- Ну, это как бы тот, из-за кого у вас тут всё разбомблено в хлам и вам приходится постоянно менять то жён, то мужей.
- Уррррааааа! Браво! Бис! Гип-гип! Пхай-пхай! Heil! Вива руссо Лукич! - заорали в ответ обрадованные испанцы и КатяFragma облегчённо утёрся оборкой от бывшей нижней юбки своей разбомбленной (харя Кришне, а то бы его самого разбомбила в паэлью утюгом или сковородкой) жены. Кругом были не только большевики, но и меньшевики, и анархисты, и всякие прыгуны с трясунами, свидетелями Иеговы и тренерами по тхэквондо. И какие-то жирные волосатые полуголые пьяные накуренные совершенно забубённые физруки в обнимку с совершенно неиспанскими недевочками, хотя и школьного возраста, но всё равно совершенно неграмотными и знающими только одно ходовое слово на французском. И почтенного дона Котоплямбу ничего по большому счёту не волновало.
Забегая немного вперёд, скажу, что сразу после отъезда русичей-мореманов деревню добомбили наконец и остатки её населения в виде мадам Karen Rambla (поскольку на месье результат травматической кастрации осколком фугаса уже не тянул) спешно оставили эти рубежи, прижимая к рёбрам главную ценность (вы догадатись, какую - маразматичное хрюканье Лукича, записанное на раскатанный в блин комок какашек тропического шеллачного жука), потому что других ценностей не было - всё равно их бы отобрали на любом из блокпостов да ещё и вздёрнули бы на рее, как контрабандиста. Каждый блокопост устанавливал в своих краях собственную монополию на пропуск любых товаров и живых (пока ещё...) существ. Мисс (уже и для мадам ничего не было) Katyo Ranma, по счастью, не облегчили участь ударом штыка на попавшемся блокопосту и даже выслушали шипение сквозь остатки челюстей, и даже поверили в существание какого-то неведомого Лукича - царя и бога, хотя на этикетке disco было проставлено с фитами и ятями "Императорский и королевский артист маэстро г-н сэр Катщяloveфfвъ".
И в бой орда маньяков и отморозков шла под "Смело мы в бой пойдём за бога, императора, отечество и животноводство" в исполнении Лукича на раритетной пластинке, за которую, если б наши сейчас, дали бы на аукционе хоть полсотни монет и мои девочки купили бы себе новые чулки взамен того, что ещё осталось от старых, а то приходится им, бедным, сейчас косить под панкушек. И как мощный эпилог надо было бы дать фотокадр с испанскими замужними недевочками подростками, драющими замызганные противни, но я боюсь, что здесь могут быть сердечники, так что на этом наша история об испанской кухне, любви мире во всём мире окончена.
Тхе finita der hentaibukakkegraphiqueмачапикча ди кинокомедия. Точка, и ша! И Мухомор-Поган-Паша Огнев, знаменитый кинопостановщик Крапивина и Толкина с участием не то Леонова, не то Светина в роли м-ра Взззчобота.
Занавес. Тут зрители аплодируют, аплодируют, всё, я сказал, больше аплодировать не надо. Спасибо за внимание. В экран кошачьей лапкой. Большое вам всем НЯ